Собственность миллиардера

— Что ты натворил? — нахмурившись, потребовала я объяснений, взглядом бегая вверх и вниз по его укутанному одеялом телу.

— Вы кем ему приходитесь? — спросил человек в форме.

— Дочь, — быстро ответила, с безмолвной паникой посмотрев на полицейского. — Ч-что случилось?

 — Значит, так. Ваш отец, Мелентьев Александр Сергеевич, будучи в состоянии алкогольного опьянения этим вечером сел за руль «ВАЗ 2109» серебристого цвета. Он пересек разделительную полосу, в связи с чем произошло столкновение лоб в лоб с другим автомобилем, в котором находилась семья в составе трех человек. Повезло, что обошлось без смертельного исхода.

Я слышала неодобрение и отвращение в голосе полицейского, когда он говорил все эти ужасные вещи. И… я не винила его. Не удивлюсь, если мой отец уже успел облить его грязью и послать куда подальше.

— Я…

Я лишилась дара речи. Смотрела на собственного отца и была переполнена сожалениями о том, что состояла с этим невыносимым человеком в родстве.

— Мне очень жаль, — все, на что хватило моих мыслительных способностей в данный момент, так это на никому не нужное, бессмысленное «мне очень жаль».

Он мог убить тех людей… Проклятье, он едва не стал убийцей, потому что снова сорвался и напился.

— Никто ж не умер! — мой отец плюнул в сторону представителя власти.

— Ты сошел с ума, папа?! — я пришла в ужас от слов, слетевших с его рта.

Почувствовала себя так мерзко, словно меня облили грязью. Но самым печальным было то, что столь безжалостные вещи говорил родной мне человек. И я возненавидела его всем сердцем. Хотелось взять отца за грудки и трясти до тех пор, пока не выбью из него дурь и жестокосердие. Я не хотела верить, что он ни капельки не раскаивался после того, как совершил нечто жуткое.

— Что? Презираешь меня? Своего отца?! — завопил на меня, дернувшись с койки рывком. К счастью на месте его удержали наручники.

— А ну сиди, Мелентьев! — полицейский с силой надавил на плечо папы, толкая его на подушку. — Угомонись, кому сказал!

Нет, нет, нет… Это все происходит не на самом деле. Это все происходит не со мной.

Я во сне. Я сплю. Мне снится кошмар…

Я хочу проснуться.

— Лера, — успокаивающий звук голоса Германа вырвал меня из отчаяния, в которое я погружалась.

Ермолов, взяв меня за руку, оттащил от больничной кровати отца.

— У Александра Сергеевича сломана лодыжка. Есть так же небольшие порезы и ушибы. Как только нога восстановится, его освободят из-под стражи, — проинформировала медсестра, стараясь держаться на безопасном расстоянии от моего папы.

— А что с другой семьей? — спросила я, обратившись к напуганной женщине дрожащим тоном. На глаза наворачивались слезы.

Она лишь пожала плечами, произнеся тихое: «Простите, меня ждут другие пациенты», и удалилась из палаты.

— Участники ДТП — женщина и ее дочь — отделались ушибами и царапинами. Мужчина, находившийся за рулем «Тойоты», поступил в реанимацию с черепно-мозговой травмой. Он в сознании, хотя с трудом помнит, что произошло, — рассказал служитель закона.

— Амнезия? — ужаснулась я.

— Видишь, дочка, этот недоумок даже не помнит, как вписался в меня! — встрял пьяный отец.

— Заткнись, папа! — выкрикнула я, вытирая под глазами слезы.

Я почувствовала, как Герман крепче сжал мои пальцы. Его присутствие невероятно утешало. Я была счастлива, что он был здесь, со мной, удерживая от того, чтобы не поддаться истерике, или не избить собственного отца в порыве лютого гнева. Я была рада, что так и не сумела отговорить босса остаться в машине и вообще подальше от моего сумасшедшего родителя.

— А ты кто нахрен такой? — папа решил обратиться к Ермолову самым хамским образом, выдав свой вопрос с явным пренебрежением. — Ты трахаешь мою дочурку? Вот почему ты здесь?

Невероятно… он это всерьез?!

— Папа! — я задыхалась, крича на него и плача одновременно.  

— Зачем ты притащила его сюда, дочка? У тебя вообще нет ко мне уважения?! Тцц, — махнув на меня рукой, отец плюхнулся на подушку и демонстративно отвернулся в другую сторону. — Ты очень меня расстраиваешь. Знаешь, проваливай-ка тоже и тащи отсюда свое грязное белье… — под конец он бормотал почти бессвязно и вставлял ругательства.

— Немедленно извинитесь перед Лерой, — в категорической форме адресовал Герман моему отцу.

— Что ты только что сказал, щенок? — опрокинув на Ермолова безумный взгляд, гаркнул папа.

— Вы должны извиниться перед своей дочерью, — повторно произнес брюнет и крепче сжал мою руку, словно говоря: «Я не дам тебя в обиду».

— Герман, пожалуйста, не нужно, — пробормотала я, повернувшись к нему. Я даже не заметила того, как его имя соскользнула у меня с языка.

— Я ничего не должен делать! — рассерженно завопил папа. — Если родная дочь не уважает меня и приводит сюда таких придурков, как ты, то она может катиться на все четыре стороны вместе с тобой! Мелкая дрянь… шлюха, вся в мать…

Через долю секунды после того, как он закончил предложение, Ермолов обошел меня, вцепившись в больничный халат отца, и уткнулся носом прямо ему в лицо.

— Ты извинишься, — пригрозил Герман. Его голос звучал как никогда сердито и яростно. — Сейчас же.