Собственность Саида

Все говорят на чужом языке, кто-то выкрикивает слова, кто-то просто поднимает руку, где-то раздается стук. Меня продают, как рабыню на рынке невольников, но это не кадры кино, не розыгрыш, это все происходит на самом деле.

–Дарина, Дарина, проснись. Очнись, доченька, все хорошо, мама рядом. Мама всегда рядом.

Стискиваю зубы, зажмурилась, а когда вновь открываю глаза, рядом женщина, она смотрит так ласково, гладит по волосам, произносит мое имя, но это не моя мама.

Жарко. Душно. Хочется пить.

–Дарина, проснись, Дарина!

Полумрак, я наконец не в своих видениях, а на самом деле просыпаюсь. Слабость такая, что не могу поднять и руки, голову приподнимают.

–Пей, это поможет, нужно пить по часам, так написано в рецепте. – Акцент, на затылке ладонь, жадно пью все, что дают, глотать больно.

Это старик Юсуф, он, в отличие от своего хозяина Саида, пахнет пряностями, а не терпким парфюмом и вишневым дымом. Так странно, мой мозг стал воспринимать людей по запахам, такое бывало раньше, но редко.

–Что… что со мной? – Слова даются с трудом.

–Я не доктор, пей, надо выпить все, ты сутки почти спала.

Он бормочет на турецком, я морщусь, но все выпиваю, потом мне дают еще. Теплая кружка, это бульон, пью его мелкими глотками.

–Надо было просто выкинуть меня на улицу, чтоб не мучиться. – Каждое слово дается с трудом, но я не могу молчать. – И можно не говорить при мне на языке, который я не понимаю? Это некультурно.

Чувствую взгляд мужчины, отдаю ему кружку, откидываюсь на подушку, сил хватило лишь на две фразы, лекарства и бульон.

–Спасибо.

Пытаюсь улыбнуться, но не могу, а когда меня бесцеремонно начинают переворачивать, меняя промокшее от пота белье, даже не реагирую.

Юсуф хороший, как ни странно, прихожу к такому заключению в своем температурном бреду, он не бросил, он лечит, ухаживает. Но все остальное, включая тот эпизод моего видения, в котором меня продавали, как рабыню, даже звонок Никите на этом фоне мне кажется нереальным, смущает.

Я, наверное, сойду с ума раньше, чем состарюсь, да и состарюсь ли – в этом уверенности нет никакой. Радует лишь то, что своей болезнью я отсрочила домогательства Саида, я не хочу секса с ним, но помню, что было в прошлый раз.

–Как она? – Знакомый голос, от него сжимается все внутри, но я от него далеко в своем подсознании.

–Температура немного спала.

Мужчина ругается на своем языке, они переговариваются, несколько раз проскальзывает слово «Стамбул», имена: Тамир, Ахмет, Камар и Лейла. Что за турецкий сериал? Всегда их терпеть не могла.

Мой похититель, судя по нервной интонации, очень взбешен. Так ему и надо, я готова и дальше рушить его планы. Пусть у него все летит к чертям. В пропасть, куда он толкает меня.

Глава 9

Вода теплыми потоками стекает по лицу, плечам, груди. Прикрыв глаза, стою в душевой, держусь за стену, чтобы не упасть, шатает, в голове ни одной мысли. Юсуф сказал, лучше не мыться, но я уже не могу чувствовать липкую кожу, спутанные сальные волосы.

К черту, хуже уже не будет.

Единственный приятный момент за все время, минутка счастья – принять душ, как же все-таки мне, оказывается, мало надо. Кое-как выдавила гель из тюбика, намыливаю волосы, потом тело. Я даже не знаю, сколько прошло времени, как долго я болею. День сменяется ночью, а она – снова днем. Лекарства, бульон, Юсуф даже давал мясо, но я не смогла его есть.

Интересно, какое сегодня число? Хотя какая мне разница, пятое или десятое, моя прежняя безоблачная жизнь осталась в прошлом. Меня предали, вышвырнули, отказались, вычеркнули и забыли.

Кто такая Дарина?

Никто.

Ее нет.

Вода смывает пену и слезы, душу выворачивает, кости выкручивает, я не слышу своего голоса, его тоже нет. Было такое чувство, что в моей голове расплавился мозг и нет вообще ни одной здравой мысли или желания что-то делать.

Просто стою под горячей водой, трогаю пальцами уже заживший шрам на левом бедре. Интересно, что будет, если я снова решусь на побег? Здесь не получится, нужно в город, туда, где люди.

Но как только я успела об этом подумать, послышался шум, створки душевой распахнулись, повеяло холодом. Хотела обернуться, но не стала, так ко мне мог зайти лишь один обитатель этого дома – Саид.

Взгляд прожигает между лопаток, надо бы обернуться, но видеть его не хочу. Он ведь не станет ко мне приставать? Трахать живой труп, так-то, сомнительное удовольствие, но, если он это сделает, сука, я ему вены перегрызу зубами.

–Через два часа выезжаем, соберешься, за тобой придут.

Обернулась, но мужчина уже громко хлопнул дверью.

Не понимаю, зачем я вообще ему нужна, еще куда-то везти… Если отец должен денег, то логичнее было просто где-то меня запереть, кормить водой и хлебом. Как в триллерах, присылать отрубленные части тела как напоминание о долге. Бред, конечно, что только ни придумаю после болезни.

Укуталась в банный халат, вышла. На кровати в комнате лежали вещи, а еще фен. Вот это роскошь, раньше его не было. На полу черные демисезонные ботинки на шнуровке, новые, моего размера. Еще нижнее белье, плотные колготки, длинное трикотажное платье с воротом, платок и пальто, все черное.