Собственные записки. 1829–1834

Каждый полк предполагалось иметь пятисотенный, разделенный на пять частей; всадники набирались из прежних ханских слуг и лучших обывателей в простом народе; они должны были иметь своих собственных лошадей и оружье. Командирами сих полков назначались русские штаб- и обер-офицеры; помощниками же к ним беки из самых лучших и богатейших фамилий, имеющие чины офицерские, как равно и сотенные начальники из таковых же назначались. Всем чинам сего войска производилось жалованье и выдавался провиант; для различия же полков, в кои предположено было выдать и знамена с татарскими надписями и номерами полков, было приказано иметь разноцветные кокарды на шапках всякому всаднику.

Проект сей был сделан с большой торопливостью, без подробного рассмотрения обстоятельств и средств и без всякого знания народов, с коих собирали сии войска, без внимания к частным сношениям лиц, коим поручалось начальство. Для исполнения сего были разосланы полковые офицеры, также мало что знавшие по вышеизложенным предметам.

Казалось бы, что вследствие таковых мер и не должно бы быть ни малого успеха. Случилось иначе, против всякого гадания моего. Полки сии собрались к назначенному времени, получили некоторое начало регулярного образования, выступили весной в поход, служили хорошо и были грозой для турок, совершая победы, одерживаемые нашими войсками в преследовании бегущего неприятеля, на коего набегали с удивительной быстротой и неотступностью, и чего прежде турки никогда не видели, будучи разбиты нами, они не находили покоя в бегстве своем и поражались с конца на расстоянии 30 или более верст, теряя обозы свои, вьюки и множество пленных. Как сие удалось, того не понимаю. Паскевич говорил, что ему в сем деле помог муждегид[11]; но сие невероятно, как по ограниченности сего последнего, так и по различию вероисповедания с большей частью служивших в мусульманских полках. Не менее того собрание и образование сих войск свершилось под управлением Паскевича, и ему принадлежит слава сего учреждения, до коего никогда никто не достигал в таком совершенстве прежде его. Действия и подвиги сих полков, из коих один, 3-й, постоянно находился под моим начальством, будут описаны.

Устроение пешего ополчения шло не с таким успехом. Оно поручено было Завилейскому. Раевский, коему было поручено временное управление Чар и Белокана или, лучше сказать, надзор за оными (ибо лезгины сих областей, хотя и платили нам дань, но не были нами покорены), узнавши о сем намерении начальства, хотел тоже блеснуть влиянием, которое он полагал иметь над сими пограничными, независимыми и воинственными народами Кавказа. Он сочинил также свой проект о собрании с них ополчения и, написавши устав, в коротких словах, т. е. назначив им выдачу богатого содержания, разделил их на сотни и тому подобное. Он думал уже, что все сделал, приехал в Тифлис и с обыкновенной своею хвастливостью везде говорил о сем предполагаемом войске, показывал устав свой, который был и у Паскевича; но, как того и ожидать должно было, ничего из предполагаемого не состоялось: Раевский уехал к себе в Карачаг в полк, и тем все дело кончилось. Сие, по крайней мере, не имело никаких дурных последствий, но в самой Грузии дело пошло иначе.

В проекте, составленном Завилейским, значилось, что с каждых пяти дворов должно было выставить одного пешего вооруженного ратника. Правило сие, сближающееся с набором рекрут в России (коего в Грузии еще нет, и коего грузины весьма боятся), подало им мысль, что в Грузии хотели сим средством ввести рекрутские наборы. Мысль сия была поддержана армянами, которые, как говорят, разослали по всем уездам людей уговаривать, дабы сему противились.

Слухи сии дошли и до конных ополчений, отчего при сформировании 3-го мусульманского полка, составленного из татар пяти дистанций, народа кочевого, грубого, необразованного, склонного к воровству и разбоям, сделался между сими татарами бунт. Но возмущение было остановлено при начале оного назначенным командиром полка сего Кизлярского войска есаулом Мещеряковым, поступившим в сем случае с осторожностью и умением. Полк собран, служил как должно и лучше других во всю войну.