За окном сгущающиеся февральские сумерки прорезали мощные прожекторы. Послышался рев сирен. С обеих сторон на набережную подошли грузовики с ОМОНом. Из них резво, по-деловому начали выгружаться полностью экипированные для борьбы с беспорядками бойцы. У омоновцев не было щитов. Это означало, что они здесь совсем не для того, чтобы сдерживать толпу или выставлять усиленное оцепление. В подтверждение этому чуть поодаль стали парковаться автозаки, а между ними, стараясь пробраться поближе к месту действия, уже двигались несколько карет скорой помощи.
– Вот и настало время для крови, – довольный увиденным, проговорил Бажков. – А вы говорили не произойдет. Произойдет. И именно так, как задумано. Давайте вернемся к столу. Ни к чему вам на это смотреть. Только карму попортите. Лучше посмотрите еще раз тезисы вашего выступления перед телеканалами. Они вот-вот подъедут.
Внизу сквозь завывание полицейских сирен послышались частые разрывы светошумовых гранат. Потрясенный увиденным, премьер опустил рольштору и отошел от окна. Все оказалось гораздо серьезнее, чем он предполагал. «Экс», Бажков и те, кто за ними стоял, были готовы идти до конца, чтобы получить Кремль. В этой сложной и опасной игре он оказался основным инструментом для достижения цели. Оставалось надеяться, что новая власть после короткого и, похоже, неизбежного периода насилия будет мирной, справедливой и демократичной.
* * *
* * *
В тот день Игорек доснимал очередной эпизод своего шоу, которое должно было появиться вечером в «прямом» эфире. Бывшая жена, молодая любовница и превращенная не очень опытным пластическим хирургом в губастую куклу туповатая дочка со своим малахольным мужем делили нажитое непосильным трудом имущество недавно почившего от перепоя известного актера. Делали они это вяло, без азарта, вполсилы перегавкиваясь друг с другом и изредка бросая опасливые взгляды то на скучающих зрителей, подобранных из слонявшихся по телецентру в ожидании массовки бездельников, то на камеры. Он уже потратил добрых два часа на то, чтобы выйти на кульминационный скандальный эпизод вроде хватания за волосы или разрывания на оппоненте одежды, но вялые клуши совершенно не велись на его уговоры и полностью игнорировали написанный сценарий.
Когда к шоумену подошла личная помощница и вполголоса сообщила трагичную новость, он поначалу не понял, о чем идет речь, потом остановил съемку, задумался и, не скрывая раздражения, проговорил:
– Это что же получается… Из-за этой катастрофы я сегодня потеряю вечерний эфир?
– Вы, наверно, не поняли, – попыталась объяснить секретарь. – Погиб президент Российской Федерации.
– Да все я понял. Соболезную, скорблю и все такое. Но как же мой эфир? Это прайм-тайм. Рекламное время уже давно продано, а это почти 3 миллиона рублей. Кто мне компенсирует потерянную прибыль? Вот блин! Не могли они сбить этот самолет завтра.
– Извините, – опешила от такой реакции на трагедию секретарь.
– Да ладно, – махнул рукой Игорек и повалился в пододвинутое помощником кресло. – Все летит к чертям. И эфир, и эти три крашеные куклы. Сделайте мне кофе! И вызовите водителя. Поеду пообедаю в Турандот96, там наверняка соберется тусовка с госканалов, может что интересное расскажут. Как они меня раздражают, эти бездари, – он принял чашечку эспрессо, сделал глоток и брезгливо поморщился. – Что это за пойло? Я еще утром сказал вам купить нормального дорогого кофе.
– Это Эсмеральда97. Почти двенадцать тысяч за упаковку, – извиняясь, ответил помощник.
– Да? – поднял брови Игорек и еще раз попробовал напиток. – Вот блин. Еще только обед, а у меня настроение вконец испорчено. Достали они меня своими катастрофами.