События глазами очевидцев

Если же они применят танки, как было в Чили, и авиацию, то основная масса, в частности вы, должна перейти во внутренний коридор, а на позициях с оружием будут единицы, а именно: мы с Бородой, чтобы нести меньше потерь, - объяснил он им свое понимание обстановки.

- Неужели они могут пустить в ход танки и авиацию против безоружных в большинстве людей? - опять робко спросил кто-то.

- Вы же знаете сами, как они врут на каждом шагу. А когда во главе политики нечестные люди, для них цель оправдывает средства. Они сейчас загнаны в угол, народ, сами знаете, весь за нас. С каждым днем все больше прибывает защитников из всех регионов.

Время работает на нас, так что они пойдут на все, применят все, но вначале, конечно, попробуют “Альфу”. И опять, главное - нам не подпустить их к себе, иначе передавят, как цыплят в курятнике.

- Конечно, еще хотя бы пару гранат, - с сожалением подумал про себя Василий.

Опять наступила тишина. Борода ушел в кабинет. Солдатики тихо сидели. Так же трещали свечи, время шло мучительно долго.

Вдруг один из солдат, высокий, худощавый, поднялся и, ничего никому не говоря, начал ходить взад и вперед, крутя в руках палку, которую он, видимо, оставил себе, баррикадируя входы.

Вернее, он делал с нею упражнения, но делал он эти упражнения как-то размашисто, махая палкой и чуть не задевая ею Василия.

Тот приказал ему прекратить, но он продолжал ходить из угла в угол. Тогда Василий более настойчиво окрикнул его.

Он остановился в противоположном от сидевших в углу солдат..

Василий подошел к нему вплотную и тут только всё понял. Его всего трясло, и он, чтобы об этом никто не догадался, делал эти движения.

Василь отошел - он опять с новой силой, примерно, как в японских фильмах, начал вертеть вокруг себя палку.

Что-то нужно было предпринимать в этой ситуации, но что? Вызвать бы врача, но где? Васины мысли летели одна за другой, но ничего придумать не мог.

И тут он вспомнил: когда-то отец ему рассказывал, что на войне им перед вражеской атакой давали по стопке водки.

Как-то вдруг сразу непроизвольно все мысли его остановились на отце.

Отец у него был 1925 года рождения и еще моложе этих парней принял на себя всю тяжесть испытания войной.

Сразу после выпускного бала Коршевской средней школы всех мальчиков-однокашников ждал призывной пункт города Боброва. И свои “европейские университеты” он проходил в солдатской гимнастёрке: был трижды ранен, контужен, всю послевоенную жизнь болел, нося в своем теле осколки, и умер, так и не дождавшись своей льготной пенсии.

Ещё, будучи на передовой, (разведчик-корректировщик миномётного подразделения) он в убитых своих врагах сумел рассмотреть, таких же, как и он сам, своих жизнерадостных ровесников.

И потом, даже уже на “гражданке”, он не мог смириться с тем, что они могли быть убиты им и во всём винил только войну, как какое-то большое, одушевлённое зло. Патологически ненавидел её, и разговаривать о тех судьбоносных военных днях его жизни ни с кем, и даже с Василием, не любил.

А рассказчик он был хороший и любил рассказывать о проделках своих школьных друзей. Когда Вася спрашивал о дальнейшей судьбе героев его сюжетов, он, с грустью, отвечал: “Войной побило”.

Да, именно так. Ни немцы, ни какие-то, там, фашисты, а именно - войной.

Географию его вузов Василь изучал по его боевым медалям: “За взятие Будапешта”, “За взятие Вены”.

Но, как отец и ни старался забыть о войне, она сама периодически напоминала о себе: то в виде “заблудившегося” через годы ордена, которого торжественно вручали ему в Доме культуры, то в виде начавшего вдруг после стольких лет, “блудить” по кровеносным артериям осколка, которого врачи извлекали посредством операционного вмешательства.

Василий так ясно представил лицо отца, этого толстого, лысого неудачника, чем-то напоминавшего артиста Леонова. Таким он был в последние годы и таким он запомнился: по-детски беспредельно добродушным к окружающим и до невозможности с примитивной простотой характера, в противоположность Васиной матушки, по характеру не уступавшей маме И.С. Тургенева.

- Ради чего же воевал отец, спасая от истребления тех, кто, оставаясь верным своим религиозным догмам, растолкает потом всех остальных на пути ко всем общественно-политическим вершинам, чтобы изнутри подгрызть и развалить страну, которая ценой жизни своих детей защитила их?

Почему его сын, уже сейчас, с оружием в руках, должен защищать законно избранную законодательную власть от тех, за кого его отец пролил столько крови?

Почему нам, всем были под запретом мемуары нашего главного врага - А. Гитлера, из которых ясны причины, побудившие его начать войну с нашим государством?

Славик Борода*- Славик - москвич с небольшой бородкой, за которую и получил соответствующую кличку.

Глава VI