События глазами очевидцев

- Дай Бог ему здоровья, - подумал Михаил, оглядываясь на друзей. Ни у единого из них не было признака страха. Лицо каждого выражало уверенность и силу духа.

Другой офицер ”Альфы”, обращаясь к погромщикам, громко и, должно быть, не в первый раз, объявил, что они не позволят никому учинить самосуд.

Такие слова способствовали тому, что возникло некоторое чувство безопасности и начало спадать нервное напряжение. Но сразу поняли, что оно обманчиво, видя, издали, как многих, вышедших из живого коридора “Альфовцев”, дальше окружали омоновцы. Так и есть. Чуть левее на их пути - такая же засада, но омоновцы полностью заняты, окружив каких-то молодых людей в гражданском.

Не сбавляя темпа, всей группой прошли мимо. Омоновцы не реагируют. Но нет, один внимательно смотрит в их сторону и успевает что-то передать по рации.

Всей командой свернули в сторону. Впереди какой-то небольшой сад и все резко спешат туда. Но там, в нескольких метрах впереди, новая засада: человек десять омоновцев.

Внутреннее волнение нарастает, но не настолько, чтобы подать вид.

Омоновцы стоят чуть в стороне, но видно уже приготовились выйти навстречу.

Не доходя до них метров десяти, Михаил резко сворачивает в сторону омоновцев и “в наглую” направляется прямо на них. Все идущие за ним, как по команде, перестраиваются в шеренгу по одному и, не снижая темпа, движутся живым заслоном за спиной своего командира.

Этот боевой манёвр здоровенных парней в камуфляже с армейской выправкой, видать, повлиял на сознание стоявших в засаде

. Ошарашенные резким напором, они не смогли в эти секунды определить, имеется ли у идущих под одеждой оружие. Наверное, инстинкт самосохранения у омоновцев сработал быстрее, чем умозаключение их командира, и все, как по команде, шугнули в стороны.

Что делали сзади омоновцы, для Мишиных друзей останется навсегда загадкой, но в те минуты они ускоренным шагом удалялись, и ни у кого не возникло желания оглянуться.

Пройдя какое-то расстояние, их группа увидела впереди новый заслон. Шли они уже по набережной, и поняли: обойти его им не удастся. Омоновцы еще далеко, но уже видно, как готовят автоматы.

Все молча продолжают движение. На подходе к ним, метрах в двадцати, старший омоновцев даёт команду: “Всем стоять на месте!”

Михаил подаёт жест, чтобы ожидали, сам подходит к командиру ОМОНа. Отводит его в сторону, представляется и ведёт с ним разговор, как бывший сотрудник.

Омоновец оказался нормальным мужиком, офицером с боевым опытом оперативной работы, поэтому Михаил быстро нашёл с ним общий язык, и их пропустили.

Через некоторое время ситуация повторяется, и, на их счастье, разговор Михаила и с этим командиром разрешает проблему.

Вышли на Белорусский вокзал, сели в первую проходящую электричку. Проехав несколько остановок, вышли.

С перрона Михаил позвонил друзьям. И только когда оказались в квартире одного из них, все почувствовали себя в безопасности.

Глава XI

И вот первый вечер, когда можно было спокойно отдохнуть. Да, Михаилу и его боевым друзьям повезло: они больше чем легко смогли покинуть горящий Дом Советов и миновать все опасности на пути.

Но уже сюда до них дошли страшные вести, что многих защитников Белого дома, после того, как их вывела “Альфа”, перехватывали омоновцы, заводили в закрытые дворы и били прикладами до потери сознания.

Что же касается палачей, которые истязали Антона, то они, опьянённые “победой”, а значит, и уверенные в свою безнаказанность, вообще превзошли по жестокости гестаповцев.

И это были вовсе не люди со свастикой на рукаве, которыми, формируя общественное мнение, так рьяно запугивала всех “демократическая” пресса при описании Баркашовцев, как продолжателей дела Гитлера и потенциальных палачей.

Нет, ребята из Русского Национального Единства на поверку оказались не только отважными воинами в бою, но и в обращении с захваченными пленными проявили благородство.

Они не дали демонстрантам, которые были обстреляны из окон мэрии, излить своё негодование на тех, кого выводили из этого здания, независимо от их национальности, веры и социального положения.

Палачами своего же бывшего коллеги оказались почитаемые блюстители порядка.

Это они, сотрудники “доблестной милиции”, в скрытых от людей застенках здания участкового отделения ножом вырезали на теле Антона узоры казачьих шевронов.

И “демократическая” пресса, конечно, никогда не станет проводить по этим фактам никакого расследования, как не будет и никакого судебного разбирательства в нашем “правовом” государстве по фактам происшедших трагических событий в Москве 3 - 5 октября 1993 года, в результате которых погибло, и было искалечено множество наших сограждан.

Но, безусловно, у властных структур найдётся достаточно законных оснований для судебных разбирательств, чтобы подавить национальное самосознание граждан.

По-другому и быть не может. Ведь те, кто, проникли во все структуры власти, понимают, что молодые люди, вступившие в РНЕ, никогда не станут наркоманами и проститутками.