События и люди. Издание пятое, исправленное и дополненное.

Познакомились мы с В. Л. весной 1952 года, когда я учился на 5-м курсе МИФИ. Тогда нас, студентов-дипломников, привел в ФИАН Е. Л. Фейнберг, который читал теоретикам курс лекций по квантовой теории излучения по Гайтлеру. Нас было пятеро: Вадим Артамкин, Сталь Баканов, Виталий Кулешов, Женя Ловецкий и я, Анри Рухадзе. Евгений Львович провел нас в кабинет В. Л. на пятом этаже основного здания ФИАН (сейчас там отдел теории плазмы В. П. Силина). В кабинете В. Л. уже сидели почти все основные сотрудники теоретического отдела: Евгений Львович Фейнберг, С. З. Беленький, Г. Ф. Жарков, В. Я. Файнберг, В. П. Силин и сам В. Л. Гинзбург. Игоря Евгеньевича не было, он еще не вернулся из Арзамаса-16. Поэтому обязанности заведующего теоретическим отделом исполнял В. Л. Он кратко рассказал нам о структуре теоретического отдела и основных направлениях исследований. Потом он предоставил слово сотрудникам, которые подробно рассказали о темах дипломных работ, сформулированных для нас. В. Л. предложил нам выбрать по вкусу темы дипломных работ и будущих руководителей.

Когда я еще учился в школе, отец объяснял мне, что руководитель должен идти на шаг впереди ученика — ученик пишет диплом, а учитель кандидатскую диссертацию, ученик кандидатскую, а учитель докторскую и так далее. Тогда они всегда будут нужны друг другу. Исходя из этого совета я выбрал себе в руководители В. П. Силина, который показался мне самым молодым. И не прогадал.

1952 и 1953 годы были временем бурного роста самого Виталия Лазаревича. Именно в эти годы он был избран членом-корреспондентом АН СССР и тогда же начал работать по средам его знаменитый теоретический семинар. Первые заседания семинара проходили в маленькой комнате напротив кабинета заведующего библиотекой, немного не доходя до читального зала. Первыми участниками были и мы — дипломники и аспиранты теоретического отдела. Кроме упомянутых выше дипломников из МИФИ, на семинаре бывали также Слава Пафомов, Гена Вялов, Леня Келдыш, Велиор Шабанский, Миша Тер-Микаэлян и другие. Все ходили на семинар В. Л., так как это был рабочий семинар, на котором обсуждались текущие работы сотрудников отдела. Замечу, что в отделе был и второй рабочий семинар — пятничный, но он не перерос в общегородской подобно семинару Гинзбурга и остался рабочим семинаром до настоящего времени.

Семинар В. Л. Гинзбурга отличался от большого вторничного семинара И. Е. Тамма, на котором выступали приглашенные докладчики, обычно крупные ученые. С моей точки зрения, семинар В. Л. остался рабочим и самым демократичным семинаром до конца своего существования, на нем никто никогда не боялся выступать. Так что я был участником первого семинара В. Л. и оставался им до последнего семинара. На последнем семинаре В. Л., начав рассказ о семинаре, сказал, что он будет следовать девизу «О покойниках либо правду, либо ничего». Именно так и рассказал он о работе семинара и о многих его активных участниках, в том числе и ушедших из жизни. И говорил В. Л. правду и только правду. Мне тогда показалось, что слова девиза обращены ко мне. Поскольку именно этими словами В. Л. Гинзбурга я оправдывал свои порой, быть может, довольно резкие высказывания о некоторых событиях в этой книге воспоминаний. Прочтя ее незадолго до последнего семинара, В. Л. выразил свое недовольство, сказав, что все же придерживаться надо традиционной формулировки: «О покойниках либо хорошо, либо ничего».

В перегруженные аспирантские годы (1954–1957) я редко посещал семинар В. Л., потому что по предложению своего научного руководителя по аспирантуре И. Е. Тамма занимался квантовой мезодинамикой, далекой от тематики семинара. Однако уже с конца 1957 года я постепенно начал отходить от квантовой мезодинамики и вместе с В. П. Силиным, В. М. Аграновичем, Б. М. Болотовским и самим В. Л. Гинзбургом занимался общими вопросами электродинамики сред с пространственной дисперсией, которой посвятил почти всю свою жизнь и которой занимаюсь до сих пор.