Сочинения

Можно ли также что лучшего сказать в пользу драгоценных камней, почитаемых дороже золота и серебра? Не одинакового ли они вещества с кремнями и бесплодным хрящем, которые не иное что, как извержения земли? О сих драгоценных камнях можно уже решительно сказать, что они никакой прямой пользы не приносят. Их нельзя употребить ни для фундаментов домов, ни для постройки крепостных стен, ни для покрытия зданий, ни для устройства террас. Они служат единственно для удовлетворения честолюбия женщин и для умножения их гордости; и для сего–то изящного употребления, их с таким трудом полируют, чтобы придать им более блеска, так искусно обделывают, чтобы поражать взоры отличным соединением и разнообразием цветов, так осторожно прокалывают, чтобы привешивать к ушам, так мастерски оправляют золотом, чтобы смесью сего металла придать им новую красу.

Но честолюбие не довольствуется сими извлекаемыми из земли вещами. Ему нужно, чтобы люди погружались в глубину моря, и там отъискивали и почерпали для него новую пищу из самомалейших раковин; и что всего удивительнее, так именуемый жемчуг не иное что есть, как недостаток сих раковин, как болезненный нарост, образующийся внутри сих животных. Вообще нет в свете ничего, чем бы не воспользовалась суета для своего удовлетворения: она проникает даже в голову дракона, чтобы найти там для украшения своего мнимо–драгоценный камушек, как будто бы для женщины христианки не довольно того, что прародительница ее научилась от змия ослушаться Бога, и как будто бы нужно ей от животного, послужившего орудием нашему искусителю, заимствовать вещество для вящего воспламенения в себе огня честолюбия в гордости. Не думаете ли вы, любезные сестры, что лучшее средство стереть главу змию состоит в том, чтобы так дорого ценить его извержения? Не явный ли это признак, что вы безмолвно ему покоряетесь, когда носите на голове своей сии камушки, когда поставляете за славу украшать ими чело свое?

Когда бы ценность столь много уважаемых вами вещей признаваема была по крайней мере общим согласием и одобрением всех народов: то я мог бы подумать, что вы позволили себе увлечься могущественною силою общего мнения. Но вещества сии, почитаемые вами за драгоценность, презираются в тех землях, откуда приходят, и высоко ценятся только там, где они чужды, то есть, где неизвестна настоящая их цена. Изобилие сих вещей поселяет к ним равнодушие; и у Парфян, Медов и других народов, обилующих золотыми копями, часто куются из золота цепи для рабов и преступников, так что сии последние, отягощаясь так именуемым у нас богатством, бывают тем несчастнее, чем более богаты, и тем самым доказывают ту истину, что золото может иногда быть предметом презрения.

У сих народов не более уважаются и драгоценные камни. Мы видели недавно в Риме, с каким пренебрежением они поступают с ними. Знатнейшим нашим дамам стыдно было смотреть, на какое употребление варварские сии народы обращали наилучшие их украшения. Изумруды, испещрявшие изгибы их поясов, и бриллианты, вставленные в ножны мечей их, небрежно скрывались под самою простою одеждою; а жемчуг, покрывавший их башмаки, часто и сам покрыт был грязью. Они носят драгоценности в таких только местах, где нельзя их видеть, как будто бы хотели научить римских дам, что стыдно им превозноситься ими. Они не довольствуются тем, что одевают рабов своих в дорогие разноцветные ткани, но обыкновенно покрывают ими стены домов своих, считая их как бы нестоящими того, чтобы человек их употреблял. Они предпочитают багрянице одежду простого естественного цвета.

Не думаю я, чтобы такое общее презрение к сим вещам могло быть подвергнуто порицанию и считаться варварским. Какое другое заключение можно извлечь из сего сверхъестественного смешения цветов и разнообразия тканей, как не то, что Бог не в состоянии был сотворить таких овец, на которых шерсть была бы багряного или другого блестящего цвета, в какой она теперь окрашивается? А, как известно, что Он мог бы и сие сотворить: то надлежит согласиться, что Ему было то не угодно, потому что Он того не сделал; стало быть, изменять волю Его, есть не иное что, как дерзость. Таким образом, вещи сии, происходящие не от Бога, не составляют добра, но суть изобретение противника Его, то есть, диавола, извращающего все естественное. Что не от Бога, то происходит от соперника славы Его; а соперник сей не иной кто, как диавол со своими ангелами.

Но, возразите вы, все сии ткани произведены собственно не руками Божиими. — Пусть так. Однако ж вы употребляете их не сообразно с волею Божьею. Это похоже на то, как если бы вы захотели уверить меня, что языческие зрелища, против которых пред сим я писал, и самое идолопоклонство, согласны с волею Божьею, потому что Бог сотворил вещи, употребляемые людьми на сии мерзости. Стало быть, если христианину не дозволено присутствовать на языческих зрелищах: то он равномерно не должен присваивать себе и права обращать в свою пользу золото и драгоценные камни, созданные Богом единственно для Его славы.