Сочинения

Между колен и перемен!

Ты щелкаешь, крутишь, поводишь,

Журчишь и стонешь в голосах;

В забвенье души ты приводишь

И отзываешься в сердцах.

О! если бы одну природу

С тобою взял я в образец,

Воспел богов, любовь, свободу, -

Какой бы славный был певец!

В моих бы песнях жар и сила

И чувствы были вместо слов;

Картину, мысль и жизнь явила

Гармония моих стихов.

Тогда б подобно Тимотею,

В шатре персидском я возлег

И сладкой лирою моею

Царево сердце двигать мог:

То, вспламеня любовной страстью,

К Таисе бы его склонял;

То, возбудя грозой, напастью,

Копье ему на брань вручал.

Тогда бы я между прудами

На мягку мураву воссел

И арфы с тихими струнами

Приятность сельской жизни пел;

Тогда бы нимфа мне внимала,

Боясь в зерцало вод взглянуть;

Сквозь дымку бы едва дышала

Ее высока, нежна грудь.

Иль храбрых россиян делами

Пленясь бы, духом возлетал,

Героев полк над облаками

В сиянье звезд я созерцал;

О! коль бы их воспел я сладко,

Гремя поэзией моей

Отважно, быстро, плавно, кратко,

Как ты, о дивный соловей!

1794

На кончину

великой княжны

Ольги Павловны

Ночь лишь седьмую

Мрачного трона

Степень прешла,

С росска Сиона

Звезду златую

Смерть сорвала.

Луч, покатяся

С синего неба,

В бездне яогас!

Утрення, ясна,

Тень золотая!

Краток твой блеск.

Ольга прекрасна,

Ольга драгая!

Тень твоё был век.

Что твое утро

В вечности целой?

Меней, чем миг!

Юная роза

Лишь развернула

Алый шипок,

Вдруг от мороза

В лоне уснула,

Свянул цветок:

Так и с царевной;

Нет уж в ней жизни,

Смерть на челе!

К отчему лону,

К матери нежной,

К братьям, сестрам,

К скипетру, трону,

К бабке любезной,

К верным рабам,

Милый младенец!

Ты уж с улыбкой

Рук не прострешь.

Лик полутонный,

Тихое пенье,

Мрачность одежд,

Вздохи и стоны,

Слезно теченье,

В дыме блеск свеч,

Норда царицы

Бледность, безмолвье -

Страшный позор!

Где вы стеснились?

Что окружили?

Чей видим труп?

Иль вы забылись,

В гроб положили

Спящего тут

Ангела в теле? -

Ольга прекрасна

Ангел был наш.

Вижу в сиянье

Грады эфира,

Солнцы кругом!

Вижу собранье

Горнего мира;

Ангелов сонм,

Руки простерши,

Ольгу приемлют

В светлый свой полк.

Вижу блажениу

Чистую душу

Всю из огня,

В сеет облеченну!

В райскую кущу

Идет дитя;

Зрит на Россию,

Зрит на Петрополь,

Зрит на родных,

Зрит на пииту,

Жизнь и успенье

Кто ее пел,

Чей в умиленье

Дождь на ланиту

Искрой летел;

Слышит звук лиры,

Томные гласы

Песни моей.

Мира содетель,

Святость и прочность

Царства суть чьи!

Коль добродетель

И непорочность

Слуги твои,

Коих ко смертным

Ты посылаешь

Стражами быть, -

Даждь, да над нами

Ольги блаженной

Плавает дух;

Чтоб, как очами,

Над полвселенной

Неба сей друг

Зрел нас звездами,

Дланью багряной

Сыпал к нам свет.

Племя Петрово,

Екатерины

Здравьем чело,

Сень бы Лаврова,

Мирные крины -

Всё нам цвело;

Дни бы златые,

Сребряны росы

С облак лились.

Не было б царства

В свете другого

Счастливей нас;

Яда коварства,

Равенства злого,

Буйства зараз,

Вольности мнимой,

Ангел хранитель,

Нас ты избавь!

И средь эфира,

В дебри тьмозвездной,

В райской тиши,

Где днесь Пленира,

Друг мой любезной,

Сердца, души

В ней половину,

Гений России,

Призри мою!

1795

Приглашение к обеду

Шекснинска стерлядь золотая,

Каймак и борщ уже стоят;

В крафинах вина, пунш, блистая

То льдом, то искрами, манят;

С курильниц благовоньи льются,

Плоды среди корзин смеются,

Не смеют слуги и дохнуть,

Тебя стола вкруг ожидая;

Хозяйка статная, младая

Готова руку протянуть.

Приди, мой благодетель давный,

Творец чрез двадцать лет добра!

Приди - и дом, хоть не нарядный,

Без резьбы, злата и сребра,

Мой посети; его богатство -

Приятный только вкус, опрятство

И твердый мой. нельстивый нрав;

Приди от дел попрохладиться,

Поесть, попить, повеселиться,

Без вредных здравию приправ.

Не чин, не случай и не знатность

На русский мой простой обед

Я звал, одну благоприятность:

А тот, кто делает мне вред,

Пирушки: сея не будет зритель.

Ты, ангел stow, благотворитель!

Приди - и насладися благ;

А вражий дух да отжеяется,

Моих порогов не касается

Ничей недоброхотнмм шаг!

Друзьям моим ж посвящаю,

Друзьям и красоте тай день;

Достоинствам ж цеву зваю

И знаю то, что век наш тень;

Что лишь младенчество проводим -

Уже ко старости приходим,

И смерть к нам смотрит чрез забор.

Увы! - то как не умудриться

Хоть- раз цветами не увжтьея

И не оставить мрачный взор?

Слыхал, слыхал я тайну эту.

Что иногда грустит и царь;,

Ни ночь, ни день покоя нету.

Хотя им. вся покойна тварь.

Хотя он громкой славой знатен,

Но, ax! - и трон всегда ль приятен

Тому, кто век свой в хлопотах?

Тут зрит обман, там зрит упадок:

Как бедный часовой тот жалок.

Который вечно на часах!

Мгвэек, доколь еще ненастье

Не помрачает красных дней,

И приголубливает счастье”

И гладит нас рукой своей;

Доколе не пришли морозы,

В саду благоухают розы,

Мы поспешим их обонять.

Так.? будем жизнью наслаждаться

И тем, чем можем, утешаться,

По платью ноги протягать.

А если, ты иль кто другие

Из взаиых милых мне гостей,

Чертоги предпочтя златые

И яствы сахарны аарей.

Ко мне не срядитесь откушать, -

Извольте таоя вы толк прослушать:

Блаженстве не в лучах парфир,

Не в вкусе яств, не в неге слуха,

Но в здравии и спокойстве духа, -

Умеренность есть лучший жир.

1795

Фельдмаршалу

графу Александру Васильевичу

Суворову-Рымшжскому

на пребывание его

в Таврическом дворце

1795 года

Когда увидит кто, что в царском пышном доме