Сочинения

– Я не обладаю призванием Эдипа, и хотя признаю в вас ум и красоту сфинкса, но прошу не задавать мне загадок, милая Беатриса.

– Мы не гнушаемся ничем для того, чтобы дать счастье мужчинам; чтобы их позабавить, рассеять, мы готовы на все…

– И получаем взамен только упреки за наши усилия и старания; все это приписывают испорченности, – перебила ее Камиль, бросая папироску.

– Они забывают всегда, что любовь, увлекающая нас, оправдывает нашу несдержанность, так как чего только не творим мы, если любим. И тогда мужчины вполне показывают себя, они всегда неблагодарны и несправедливы, – продолжала Беатриса. – Все женщины хорошо знают, насколько они лучше, благороднее и даже добродетельнее мужчин. Но теперь я только узнала, как справедливо мнение о вас, на которое вы когда-то жаловались. В вас, милочка, есть, действительно, что-то мужское; вы ведете себя, как они, ни перед чем не останавливаетесь, у вас их ум и их взгляды на нас. Я слишком откровенна и не скрываю моего неудовольствия на вас; никто еще не наносил мне такой раны, от которой я страдаю теперь. Если вы не можете любить, как женщина, вы все же женщина по мстительности. Надо быть гениальной, чтобы выбрать так удачно самую больную струнку. Я говорю о Калисте и о всех ваших хитростях, придуманных вами для меня. До чего вы дошли, Камиль Мопен, и что у вас за намерения!

– Все больше и больше я вижу сфинкса, – вставила, смеясь, Камиль.

– Вы вообразили, что я наброшусь на Калиста? – продолжала Беатриса, – слишком я молода для этого. Мне еще понятна любовь с ее ужасною ревностью, с ее неодолимыми прихотями. Я не автор. Я не умею искать в чувствах смысл и идею, – горячилась Беатриса.

– Успокойтесь, мой друг, на глупую любовь вы не способны, для этого вы слишком умны, – говорила Камиль, – и слишком холодны для того, чтобы ваша голова не принимала участия в делах вашего сердца.

Маркиза вспыхнула от этой насмешки. Она бросила на Камиль взгляд, полный ненависти и злобы, и самые острые стрелы из ее колчана полетели в ответ.

Куря папироску, холодно слушала Камиль эту раздраженную тираду, полную ужасных несправедливостей. Выведенная из себя спокойствием соперницы, Беатриса дошла до того, что уколола ее годами.

– Вы кончили? – спросила Камиль, выпуская облачко дыма. – Вы любите Калиста?

– Конечно, нет.

– Тем лучше. Я люблю его и даже слишком, мой покой нарушен. Может быть, он и увлекается вами, – говорила Камиль, – Вы ведь самая обворожительная блондинка в мире, я же черна, как крот. Вы стройны и гибки, у меня же слишком много величия в фигуре, а главное, вы молоды, и тут вы не хотели пощадить меня. Перечисляю ваши превосходства надо мной, как женщиной, вы сильно напоминаете журнал, который злоупотребляет шутками. Я сделала все, чтобы помешать тому, что происходит, – продолжала Камиль, поднимая глаза к небу, – и если во мне и мало женственности, то все же я достаточно еще женщина для того, чтобы соперница могла победить меня только при моем же содействии. (Последнее замечание, сказанное очень просто, особенно задело маркизу). Вы должны считать меня очень недалекой, если думаете, что я такая, какой вам рисует меня Калист. Я не так возвышенна и не так низка, я просто женщина, я слишком женщина. Бросьте же этот тон и лучше дайте мне вашу руку, – сказала Камиль, овладевая рукой Беатрисы. – Суть ведь в том, что вы не любите Калиста, не горячитесь же, будьте с ним завтра холодны и строги. В конце концов, он покорится; я же сначала устрою с ним ссору, а потом примирение. Еще не все потрачено из нашего арсенала. Калист, впрочем, бретонец; если он станет продолжать свое настойчивое ухаживание, скажите мне откровенно и уезжайте тогда во мне на дачу близ Парижа. Вы будете пользоваться там всеми удобствами, а Конти может приехать туда. Пускай Калист бранит меня! Боже мой, самая чистая любовь и та лжет не менее шести раз в день. Лишний обман только доказывает силу любви.

Лицо Камиль, полное холодного самообладания, пугало и волновало маркизу. Она не находила ответа. Камиль нанесла ей последний удар.

– Я слишком доверчива и не так язвительна, как вы, – продолжала Камиль, – я не подозреваю в вас намерения скрыть под видом обвинения целую атаку, которая испортила бы мою жизнь. Я не переживу потери Калиста, а рано или поздно я должна его потерять. Калист любит меня, в этом я больше чем уверена.

– Вот его ответ на мое письмо, где я говорила только о вас, – сказала Беатриса, протягивая письмо Калиста.

– Камиль взяла его и стала читать. Глаза ее наполнились слезами. Она плакала, как плачут женщины в самой глубокой печали.

– Боже мой, – сказала она, – он любит ее. Мне суждено, значить, умереть непонятой, нелюбимой. Несколько минуть она молчала, опустив голову на плечо Беатрисы. Горе ее было искренно. Она была убита так же, как баронесса дю Геник при этом же письме.