Сочинения

«Милая мама, вы поймете, отчего не писала я вам в дороге: не соберешься с мыслями, кажется, и они убегают вместе с колесами. Но вот уже два дня, как я в Бретани, в отеле дю Геник. Красивый дом напоминает собою кокосовую коробочку. Несмотря на нежное внимание, которым окружает меня семья Калиста, я полна желанием улететь к вам, сказать вам массу тех вещей, которые, но моему, возможно поверить только матери. Калист женился на мне, дорогая мама, с разбитым сердцем, все мы знали об этом и вы не скрывали от меня всю трудность моего положения. Увы! все оказалось гораздо тяжелее, чем можно было предполагать. Сколько опытности приобретаем мы в несколько дней; удастся ли мне рассказать ее вам в несколько часов? Все ваши наставления оказались бесполезными, по одной фразе поймете вы почему. Я люблю Калиста, как будто он не был моим мужем, т. е. если бы я была замужем за другим и путешествовала бы с Калистом, я люблю его, и ненавидела бы мужа. Извольте же присматриваться к человеку, любимому так безгранично, невольно, всецело, самоотверженно, одним словом, прибавляйте наречий сколько хотите. Вопреки вашим советам, я порабощена. Чтобы приобрести любовь Калиста, вы советовали мне принять величественный вид, полный достоинства, держаться важно и гордо для того, чтобы привязать его во мне на всю жизнь. Только умом и уважением к себе приобретает женщина положение в семье. Вы были правы, конечно, нападая на молодых женщин нашего времени, которые, чтобы достичь счастливой замужней жизни, обращаются со своими мужьями слишком добродушно, слишком ласково и даже фамильярно, слишком походят на «этих женщин», как вы говорили (слово, непонятное для меня до сих пор). Женщины эти, если верить словам вашим, напоминают мне почтовых лошадей; они быстро достигают равнодушие и даже презрения.

«Не забывай, что ты одна из Грандлье», шептали вы мне на ухо. Наставления эти полны материнского красноречия. Дедалы подверглись судьбе всех мифологических сказаний. Неужели вы могли предположить, любимая моя мама, что я начну с катастрофы, которой, по-вашему, кончается обыкновенно медовый месяц наших молодых женщин?

Оставшись одни в карете, мы чувствовали себя в самом глупом положении. Сознавая всю силу, все значение первого сказанного слова, первого взгляда, растерянные оба, мы смотрели в разные стороны. Это было комично. Перед заставой он взволнованным голосом сказал мне речь, приготовленную заранее, как все импровизации. Я слушала ее с бьющимся сердцем и постараюсь теперь изложить ее вам.

– Дорогая Сабина, я хочу, чтобы вы были счастливы, а главное, счастливы так, как вы сами того хотели бы, – говорил он. – В нашем положении было бы совершенно липшее разными любезностями вводить друг друга в заблуждение насчет наших характеров и чувств. Постараемся сделаться сразу такими, какими мы были бы через несколько лет. Смотрите на меня, как на брата, а я буду видеть в вас сестру».