Сочинения

– Это решительно ничего не доказывает! Тайные религиозные секты стараются приобретать сообщников в аристократических семействах и делают их орудием для достижения своих целей. Быть может, и Эмма принадлежит к одной из таких сект.

– Смерть не страшит меня… Жизнь утратила смысл, когда вы меня разлюбили… Эмма не сделает меня несчастнее, чем сделала ваша измена, Анюта.

– Она убьет вас! – воскликнула девушка. – О, Казимир, сжальтесь над вашей матерью… Сжальтесь надо мной!.. Сердце мое обливается кровью при мысли…

Громкие рыдания прервали ее слова.

– Моя смерть не может огорчить графиню Солтык.

– Я никогда не буду женой графа. Он сделал мне предложение, но я отказала ему.

– Правда ли это, Анюта? Почему же вы скрыли это от меня?

– Я поклялась вам в вечной верности и никогда не нарушу своей клятвы.

– Простите меня… Я усомнился в твердости вашего характера и, под влиянием оскорбленного самолюбия, сам изменил вам.

– Охотно прощаю вам все и не требую вашей любви… Я желаю спасти вашу жизнь, научите меня, как это сделать?

– Уверяю вас, Анюта, что вы ошибаетесь.

– Нет-нет! Расстаньтесь с Эммой… Избегайте ее!

– Не могу… Теперь уже поздно…

– Скажите лучше, что не хотите, потому что ваша любовь к ней слишком сильна.

– Вы дали волю своему воображению и видите опасность там, где ее нет. Эмма честная, откровенная девушка…

– Вам только так кажется.

– Я постараюсь принять все меры предосторожности, чтобы успокоить вас.

– Люди, ослепленные страстью, не могут быть осторожными, они блуждают во тьме. Вы не слушаете моих советов, ну так я буду охранять вас помимо вашей воли… Я вступаю в открытую борьбу с Эммой, и Бог поможет мне спасти вас.

– Выкиньте из головы эти фантазии, Анюта.

– Это не фантазии, а страшная, ужасающая действительность! – серьезным, решительным тоном возразила Анюта. – Я молода и неопытна, но я искренне люблю вас… Прощайте, Казимир, ради Бога, будьте осторожны!

– Когда же мы с вами увидимся?

– Зачем?.. Теперь это ни к чему… Быть может, со временем, когда вы освободитесь от цепей, – и Анюта быстрыми шагами вышла из церкви.

«Эмма действительно находится под чьей-то таинственной властью, в этом она сама мне призналась… Кто управляет ею? К какой секте она принадлежит? Почему я не решаюсь расстаться с ней, несмотря на овладевшее мною сомнение? Неужели, я так сильно люблю ее?.. А эта невинная, любящая девочка?.. Разве возможно любить двух женщин одновременно?»

Все эти вопросы с быстротой молнии промелькнули в голове Ядевского, но не привели ни к какому решению. Его несло с необыкновенной силой, но куда? – этого он и сам не знал. С одной стороны, солнечный свет в образе чистой, невинной девушки, с другой – непроницаемый мрак и дивная красота Эммы Малютиной…

Час спустя Рахиль уже донесла Эмме об этом свидании в церкви.

– Уверена ли ты в том, что это был Ядевский? – спросила Эмма.

– Уверена, я даже слышала их разговор.

– О чем же они говорили?

– О вас, барышня. Она его предостерегала, но он ей не поверил.

– Не объяснялись ли они друг другу в любви?

– Нет. На прощание поручик спросил у барышни, когда они увидятся, а та отвечала ему: «Зачем? Теперь это ни к чему».

– Хорошо. Ступай домой.

По уходе еврейки Эмма написала два письма: одно – графу Солтыку, подписанное ее именем, другое – Ядевскому, измененным почерком и без подписи. Она приглашала обоих приехать в оперу. Первое было послано с Борисом, второе отнес лавочник-еврей.

Граф явился в театр еще до начала спектакля и стоял на лестнице, ожидая приезда красавицы, покорившей его гордое сердце. Наконец появилась и она в сопровождении своей мнимой тетушки в старомодном, впрочем, очень приличном костюме. Солтык вежливо поклонился Эмме, пожирая ее своим страстным взором, а она только кивнула ему и молча прошла мимо.

Казимир, сидя в партере, видел, как она вошла в ложу и тотчас же обратила на себя внимание публики. Простой, но изящный наряд как нельзя лучше гармонировал с ее величественной красотой. Она спустила с плеч мантилью и гордым, равнодушным взглядом окинула зал.

«Где она выучилась одеваться с таким вкусом? Знаю, что в Париже она не бывала», – глядя на нее, думал Солтык.

Во время первого антракта Казимир хотел было пойти в ложу Эммы, но граф опередил его. Кровь так и закипела в жилах пылкого юноши, когда он увидел, с какой приветливой улыбкой красавица встретила его соперника.

«Что со мной? – мысленно спрашивал он себя. – Неужели это ревность?»

Самые мрачные мысли проносились у него в голове, волнение возрастало с каждой минутой, он задыхался. Вне себя от бешенства он вышел из зала, чтобы освежиться, а возвратясь, стал у колонны, поджидая, когда выйдет Солтык, но – увы! – граф так увлекся разговором, что откланялся только после второго действия, и Казимир тотчас же занял его место.

– Почему ты так опоздал? – спросила Эмма, не замечая его волнения. – Разве ты не получил моей записки?

– Я получил анонимное письмо… Вот оно…

– Не сердись, это была шутка! Мне хотелось поразить тебя моим нарядом и вскружить тебе голову.

– Я здесь с самого начала оперы.

– Неужели? А я тебя и не заметила.