Сочинения

30. Было обеденное время. Ветер усилился и принес снег, смешанный с изморосью. Мы шли по безлюдным переулкам — те, которые направлялись против Леонтида и Гипата, живших по соседству друг от друга, одетые в гиматии и вооруженные одними только кинжалами (среди них были и Пелопид, и Дамоклид, и Кефисодор), а Харон, Мелон и те, которые вместе с ними были отряжены против Архия и его ближайшего окружения, в полупанцирях под одеждой и с густыми венками на голове, у одних из еловых, у других из пихтовых ветвей; иные были одеты в женские хитоны, чтобы придать всему шествию внешность пиршественного шествия с участием женщин. И вот тут, дорогой Архидам, коварная судьба, словно желая уравнять шансы в столкновении бездеятельности и беспечности наших врагов с нашей отвагой и проницательностью, с самого начала осложнила действие драмы опаснейшим эпизодом, внеся в наше дело нечто неожиданное. После того как Харон, успокоив Архия и Филиппа с их сообщниками, вернулся домой и приготовил нас к выступлению, Архию было доставлено из Афин письмо от его тезки, друга и гостеприимна жреца Архия, сообщавшее о возвращении изгнанников, о доме, где они находятся, о заговоре и о его участниках. Но Архий был уже несколько пьян и так поглощен ожиданием прихода женщин, что, когда доставивший письмо объявил, что оно касается важного дела, ответил: «Важные дела отложим до завтра». С этими словами он положил письмо под подушку, потребовал наполнить ему кубок и не переставая посылал Филлида к дверям посмотреть, не идут ли женщины. (31.) В этом приятном ожидании и продолжалась попойка. А мы тем временем вошли в дом, протолкались сквозь толпу рабов и остановились в дверях комнаты, где шло пиршество, оглядывая каждого из возлежавших: все окружающие хранили спокойствие, обманутые нашими венками и одеждой. Но когда Мелон с мечом в руке устремился вперед, Кабирих, архонт1157 по жребию, схватив его за плечо, воскликнул: «Филлид, да это Мелон!» Но тот, оттолкнув его, бросился с обнаженным мечом на едва поднявшегося с ложа Архия и стал наносить ему удары, пока не убил. Филиппа же Харон ранил в шею, и когда тот стал обороняться бывшими у него под рукой кубками, Лисифей бросил его с ложа на пол и тут же прикончил. Кабириха мы пытались уговорить отказаться от поддержки тиранов и примкнуть к борцам за освобождение родины, как это подобает его священному сану, обязывающему служить ей. Но его уже и вино лишило способности принять разумное решение, и он в возбужденном смятении стал сопротивляться, угрожая копьем, которое у нас, по обычаю, носят архонты. Я перехватил копье посередине и, подняв его над головой, закричал, чтобы он выпустил его и убирался прочь, иначе будет убит; но Феопомп, подойдя с правой стороны, сразил его мечом со словами: «Лежи здесь вместе с теми, к кому ты подольщался. Не тебе носить венок в победоносных Фивах, не тебе приносить жертвы богам, к которым ты взывал, совершая молебствия о поражении родины и успехе ее врагов». Священное копье подхватил Феокрит, спасая его от пролитой крови, а немногих слуг, пытавшихся оказать сопротивление, мы перебили, остальных же заперли в зале, чтобы они не разгласили о происшедшем, пока мы не узнаем, удачно ли закончилось также и выступление наших товарищей.

32. А там события шли таким образом. Пелопид с товарищами, незаметно подойдя к дому Леонтида, постучался в ворота. Подошедшему привратнику они сказали, что прибыли из Афин с письмом к Леонтиду от Каллистрата. Когда привратник, возвестив об этом и получив приказание открыть вход, отодвинул засов и приоткрыл створки ворот, подошедшие, опрокинув его, ворвались и бегом достигли жилого помещения. Леонтид, сразу правильно поняв происшедшее и схватившись за кинжал, приготовился к обороне. Это был безнравственный тиран, но мужественный и сильный боец. Он не счел достойным опрокинуть светильник и в темноте привести в замешательство нападающих, а, стоя в открытых дверях и видимый всеми, нанес кинжалом удар в живот Кефисодору, а затем бросился на Пелопида, криком призывая в то же время своих слуг. Но тем преградили путь Самид с товарищами, и они не решились вступить в бой с выдающимися и знаменитыми своей доблестью гражданами. К тому же поединок между Пелопидом и Леонтидом происходил в самых дверях, перед которыми лежал тяжело раненный Кефисодор, так что никто не мог приблизиться к сражающимся. Наконец Пелопид, легко раненный в голову, но успевший нанести и противнику несколько ран, опрокинул его и заколол рядом с умирающим Кефисодором. Тот еще увидел павшего врага, пожал руку Пелопиду и при последнем дыхании приветствовал остальных. Покончив с этим, они обращаются против Гипата. Там им также были открыты двери, и Гипата убивают при попытке по крыше бежать к соседям.