Сочинения

Сказанное кем-то о созданиях поэтического воображения, что они могут быть названы снами бодрствующих людей, с большим основанием можно отнести к воображению влюбленных, которые, находясь вдали от своих возлюбленных, разговаривают с ними как с присутствующими, приветствуют их, обращаются к ним с упреками. Ведь наше зрение все остальные образы вписывает в память как бы водяными красками, и они скоро бледнеют и исчезают, и только образы любимых, как вписанные восковой краской, сохраняются навсегда живыми, движущимися, говорящими.

Римлянин Катон говорил, что душа влюбленного живет в душе любимого. Я же сказал бы, что в душе влюбленного присутствует вся душа любимого, вся его жизнь, характер и действия и благодаря этому влюбленный легко сокращает долгий путь, подобно киникам, которые говорят, что нашли «верный и скорый путь к добродетели». Ведь душа быстро приходит к дружбе и добродетели, как бы несомая на волне страсти вместе с богом.

Подводя итог, я скажу, что не без участия божества преисполняет восторг души влюбленных и не иной является их покровителем и направителем, как тот, которому мы посвящаем нынешнее празднование и приносим жертву.

Но так как мы различаем богов преимущественно по их силе и полезности, соответственно с тем, что и среди человеческих преимуществ мы, выделяем как наиболее божественные царственность и добродетель, рассмотрим сначала, не уступает ли Эрот в силе кому-либо из богов.

Великую силу победы всегда одерживает Киприда,1223

—

говорит Софокл; велика и мощь Ареса; но в этих богах мы некоторым образом наблюдаем те две силы, которые в той или иной мере уделены и остальным богам: одна из них направлена на сближение с прекрасным, другая — на противодействие злому, и обе изначала врожденны нашей душе, как это развивает Платон в своем учении об идеях.

Установим же сразу, что цена делу Афродиты, когда в нем не участвует Эрот, одна драхма и что юноша, не будучи влюбленным, не стал бы переносить труды и опасности ради чувственного наслаждения.

Не будем называть Фрину, милый друг, но как часто какая-нибудь Лайда или Гнатенион,1224

Возжегши в доме свет призывный вечером,1225

выражает готовность принять у себя путника, но тот проходит не останавливаясь.

Но вот «подул внезапно ветер» Эрота и страсти, и то, что было так ничтожно, становится драгоценнее богатств Тантала и царской власти Гигеса.1226 Настолько бессильна и безрадостна благосклонность Афродиты, если Эрот не оживит ее своим дыханием.

Еще более уяснится это тебе из следующего. Многие сводили с другими не только гетер, но и своих жен. Так, один римлянин по имени Габба угощал как-то обедом Мецената. Заметив, что тот обменивается знаками внимания с его женой, он потихоньку склонил голову, как будто уснув. Но когда кто-то из рабов, подбежав из другой комнаты к столу, попытался унести вино, Габба, отбросив позу спящего, воскликнул: «Мошенник, разве ты не понимаешь, что я сплю только для одного Мецената?» Может быть, этот пример не показателен: ведь Габба был шутом. Но вот другой. В Аргосе Никострат был политическим противником Фаилла. Когда в город пришел царь Филипп, все были уверены, что Фаилл, жена которого была очень красива, благодаря ей, если она будет иметь свидание с Филиппом, достигнет власти и высокого положения. Поэтому сторонники Никострата установили наблюдение за домом Фаилла, но тот, переодев свою жену в воинские сапоги, хламиду и македонскую шапку, тайком отправил ее к Филиппу под видом воина царской стражи.

В противоположность этому можешь ли ты среди всех влюбленных настоящего и прошлого указать такого, который хотя бы ради почестей Зевса стал сводником своего возлюбленного? Думаю, что нет. Это и невероятно, раз никто из тиранов не встречал врагов среди своих политических противников, а только среди своих соперников в любовных делах. Ведь вы слышали, что и афинянин Аристогитон, и метапонтинец Антилеон, и акрагантинец Меланипп не выступали против тиранов, когда те1227 бесчинствовали в своей политической деятельности и пьянствовали, но когда те посягали на их возлюбленных, то, как бы защищая нечто священное и неприкосновенное, не щадили самих себя.

Говорят также, что Александр обратился к Феодору, брату Протея, с таким письмом: «Пришли мне твою музыкантшу, приняв от меня десять талантов, но только если ты не влюблен в нее».

Другой товарищ Александра, Антипатрид, однажды пришел на дружескую встречу вместе со своей кифаристкой. Александр, почувствовав расположение к этой женщине, спросил у него, не влюблен ли он в нее. Когда тот ответил: «И даже очень», Александр воскликнул: «Ах, чтоб ты пропал, если так», но сдержал себя и не коснулся этой женщины.

17. «Посмотрим теперь, — продолжал отец, — насколько превосходен Эрот в Аресовых делах, будучи не бездеятельным, каким назвал его Еврипид, и не чуждым воинству и не «ночуя на нежных щеках девушки».1228