Сочинения

4. Но доколе этот плач? Доколе скорбь? Доколе рыдание? Кто услышит, и как утихнет сокрушение (Чис. 17, 13)? Кто смилуется? [22] Кто вступится за нас? Если бы был кто Моисеем, то сказал бы Господу: Если простишь им, прости; если же нет — изгладь и меня из книги жизни, которую написал! (Исх. 32, 32); а нам: Господь будет поборать за нас, а мы будем спокойны (Исх. 14, 14). Но нет, так как не стало праведного (Пс. 12 (11), 2) на земле; нет Моисея, нет и Авраама, чтобы раскрыть уста, и осмелиться, и сказать Богу: Неужели погубишь праведного с нечестивым, и праведный будет как нечестивый? (Быт. 18, 23) Нет того, кто произнес бы те человеколюбивые и удивительные призывные слова, из–за которых при десяти праведных десятитысячный [73] город, пошедший против природы, упросил [Авраам] допустить ко спасению, услышав от Бога всяческих [74]: Если найдется в городе десять — нет, не истреблю ради десяти (Быт. 18, 32). [23] Да, нет Моисея, нет Авраама, но если вы захотите — скажу невероятное, однако же истинное — сможете сами себе подготовить Моисея, сможете явить Авраама! Ведь и Моисей, когда народ вел себя беспечно, бывал — страшное дело, но еще не так страшно — не услышан в ходатайствах, но совсем уж ужасно то, что зачастую многих из тех, для которых делал все, истреблял собственноручно. И Авраам видел тех, за которых увещевал и умолял, гибнущими в испускании огня, так как пашнею их были тернии страстей. Можете, если захотите, чтобы и тот сказал вам: «Господь будет сражаться за нас, а мы будем безмолвны». Желаете ли знать, как боюсь я, что плач ваш — временный; что милосердие ваше — ненадолго; что целомудрие — краткосрочно; братская любовь [24] — покуда враждебность окруживших врагов, являясь общей бедой, подталкивает вас к единодушию; смирение и скромность нравов — пока впереди пленение; спесь попрана и гнев обуздан, и язык служит орудием духовных песнопений, а не срамных речей — покуда клич врагов поражает слух ваш; бдение в молебнах и всенощных, и пост, и стенания — пока [грозит] смерть от меча?

5. Вот что беспокоит и волнует меня гораздо больше оружия варваров. Этого боюсь, видя, как ныне легко и всеми совершается то, что прежде не делалось с трудом ни порознь, ни кем–то одним. Пугает и огорчает меня, что когда рядом наказание, тогда и мы хвалимся раскаянием; что когда случаются бедствия, тогда устремляемся к полезным делам. Поэтому и нет теперь Моисея, нет Авраама. Если же и по прошествии нахлынувшего ныне на нас горя вы сохраняли бы такую же благопристойность, и порядок, и состояние — выставили бы многих Моисеев и Авраамов, чтобы умилостивить Бога сражаться для нас и за нас. [25] Но что я говорю о Моисее и Аврааме? Самогo общего нашего и их Господа [75] сделали бы вы нашим заступником и защитником; Того, Кто привел (Ср.: Иер. 5, 15) врага за грехи наши — сокрушающим силу вражескую; наказывающего — исцеляющим; гневающегося — человеколюбивым, ибо велика милость Господа и Бога нашего и примирение Его с обращающимися к Нему (Сир. 17, 27). Сделайте священными и исправьте, по зову Иеремии, пути ваши и деяния ваши, и послушайтесь гласа Господа, и Господь отменит бедствие, которое изрек на вас (Иер. 26 (33), 13). Но вы не хотите… Не кричите, не шумите! Лучше было бы спокойно благодарить за то, от чего мы не пострадали, пока всю жизнь источались для нас щедрые источники благ, чем вопить во весь голос из страха испытать то, что следует испытать живущим неправедно, и пытаясь избежать громады бесчисленных горестей, висящей на волоске.