Сочинения

Тиха пустыня. Воздух ясен.
Беспечно златогривый лев
Лежит, как царь, с своей подругой,
Величествен и горделив,
В тени алоя и олив,
Под стройной, длинноотенной пальмой.
Вдали стена зубчатых скал;
Над нею — купол бирюзовый,
Под дымкой легких облаков,
Летучих чад златого утра,
Слитых из роз и перламутра. —
И рыщет по пескам шакал,
Услужник льва и ловчий верный;
А тигр, из чащи тростника,
Сверкая красными глазами,
Младую серну сторожит...
И скачет пестрый леопард,
К ловитве когти распуская...
Газель — красавица пустынь, —
Рисуясь, с стройной прямизною,
Как мысль, воздушна и легка, —
Ища убежища от зною,
Летит, как меткая стрела,
С своей семьей в оаз тенистый...
Орел ширяет в высоте;
И суетится длинноногий,
Беспамятный строфокамил,
Отец безгнездного семейства...
И, жадный солнечных лучей,
Из темных нор пустынный змей
Ползет, — и радуги играют
На зеркальном его хребте:
Багрянцем, синевом и златом
Сияя в панцире кольчатом,
Он блещет в дивной красоте...
И слыша час полдневный зноя,
Стада легли у родников,
Среди свежеющих оазов,
В траве душистой у холмов,
Где смоквы плод янтарный зреет
И рдеет в финике рубин. —
И легкой пеленой несется,
Шумит, пестреет и дождем
Из яхонтов живых и злата —
То сеется, то вьется рой
Златолазурных насекомых.
И стонет горлица в тиши,
В своем гнезде под тамаринтом;
И чад питает пеликан.
А между тем, степной дорогой;
Через песчаный океан,
В богатый край Авсидитийский
Идет Саввейскйй караван.
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
Вдруг что-то черное мелькнуло,
Как язва, на краю небес,
Растет, растет, все ближе, ближе,
И солнце, потеряв лучи,
Побагровело, зашаталось
И покатилось в море туч,
Как тусклый шар, налитый кровью...
Пустыни обнял тайный страх;
Но тишина везде, как в гробе,
И ветры спят... Кругом полны
Предчувствием и ожиданьем
Земля и люди...
Иов встал;
Опершись тлеющей рукою
О землю, скорбно он вздохнул
И сел на одр; но очи прямо.
Чего-то взорами ища,
В голубоватый сумрак дали...
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
И набежал... и мглой густою
Опеленило грудь земли,
Заволокло всю чашу неба:
День смеркнул. Вдруг в выси — пожар!.
Взвиваясь, вихри засвистали,
И вьюгой взрылась гладь песков;
Гор кости — камни затрещали;
Зарокотал в выси удар,
И суетливо побежали,
Опоясав пустынь концы,
Владыки грозного гонцы —
Ручьисты молнии. — Долины
Вздыхали. Праху океан
Взлетел... Все мчится ураган
Крутой, огнистый, бурный, рьяный;
Он красные моря пссчаны
Горами поднял... — Караван
Остановился средь пустыни;
Верблюд, колена преклоия,
Ложится на песок горячий:
Он чует бурю... Вдруг протяжный
Вой, свист, дождь, буря, вихрь и град
Кипят, теснятся и спешат.
Как гости к браку на зазывный,
Торжественный и светлый пир...
Рассотворился целый мир...
И Тот, Кто правит бурей духом,
К страдальцу скорбному притек
И над его дрожащим слухом
Слова гремящие изрек:
— «Кто звал Меня на состязанье
И, в детской дерзости своей,
Предвечное предначертанье
Довечной мудрости Моей
Темнил бессмыслием речей?!.
Встань, выступи сюда, борец!
Будь муж, препояшись, мудрец! —
Я стану спрашивать, — ответствуй
И покажи свой ум в словах!
Скажи Мне, старец-малолеток,
Скажи, Мой недоросль земной:
Ты много ль царств и поколений
И древних пережил веков?
Каких премен и возрождений
Ты был свидетелем в свой век?..
Скажи, вчерашний человек:
Который год

тебе? — Давно ли,Зачем и как пришел на свет?! —
Ты был ли при созданы! мира,
И предлагал ли свой совет,
Как Мне вселенную устроить?..
Ты знаешь ли, когда и как
Я словом свет дневной составил
И прогнал довременный мрак,
Осводил высь и свод уставил
Неисчислимостью светил
И яркий блеск их заслонил
Прозрачной тканию лазури?..
Одной рукой — Я мрак и бури,
Другою мощно оттеснил
Боровшийся с веками пламень...
Не ты ль краеугольный камень
Земле в подпору подкатил
И ту рассыпчатую землю
Спаял на четырех углах? —
Ты ль дал ей вид и очертанье? —
Ты ль утвердил ее столпы?..
Ответствуй и свое всезнанье
В ответе мудром покажи!
И, если ведаешь, скажи:
Чей шнур ее все клинья смерил?
Не ты ль держал над ней отвес?..
Твоя ль рука за Мной носила
И наугольник и мерила?
Кто дал земле объем и вес?
Кто ход младой земли размерил,
И кто ее, младенца, вверил —
Любви заботливой небес?..
Ты помнишь ли, как ряд чудес
Узря, все звезды заиграли,
Зарделися, заликовали
И издали хвалебный глас? —
И был тот глас, тот гимн священный —
Привет земле новорожденной...
В тот памятный на небе час,
Откинув мрачные покровы,
Вошел в семью светил Мой мир —Невинен, свеж, блестящ, как радость,
Светлеющий, как брачный пир! —
И закипели неба чада
Средь выспренних своих кругов;
Их повлекла ко Мне любовь,
И понеслась сия громада
Со всех высот, со всех небес,
По звездным царствам, по лазури,
По златозарной вышине,
И стала пред Владычным троном,
Ликуя стройно и поя...
И рать несметная сил,
Мне славу воздала — поклоном!

Слыхал ли ты?.. был страшный миг,

Когда земли расторглось чрево
И брызнул к небу океан...
С мятежном шумом, стоном, ревом,
Хотел он звезды в небе смять,
И жадным бурнопенным зевом
Младую мать свою пожрать...
Я принял на руки младенца.
И, бурный вопль его смиря,
Я спеленал дитя в туманы
И уложил его в постель,
Огородив ее брегами,
И люльку Я завесил мглами...
С тех пор волнуется ль, кипит, —
Он никогда не переходит
Закрепной, межевой черты. —
Порой, от бури поседелый,
Раздвинуть силится пределы
И сушу губит ближних мест:
Но Я с грозой возвышу перст, —
И океан оторопелый
Отхлынет в свой законный лог,
Где Мною уложен вначале, —
Зане Я бездне рек: «Не дале!..»

Восстань, борец, скажи заре:

«Всходи, алей и радуй небо!» —
Тебе покорная заря
Охватит ли восток пожаром
И выкажет ли вдруг природу,
Как разноцветную одежду,
Как отпечаток на воску,
Когда печать над ним подымешь?
И алым, девственным лучом
Пробудит ли пернатых хоры
Твоя веселая заря? —
И, ранний страж глухих пустынь,
Она прогонит ли в их горы,
В их захолустья, дичь и норы
Толпы разбойников с долин?..

Перемещя часов порядок:

Вели рассвету раньше быть!..
А звезды можешь ли гасить
И сокращать пределы ночи? —
Твоя ли творческая сила
Так пышно небо осветила,
И ты ль, с востока на закат,
Двенадцать солнцевых палат
На горном поясе поставил
И царский путь на них направил? —
Не ты ль, взяв брение земли,
Создал глаголивого[64]? Ты лиОблек его в высокий сан
И посадил царем?.. Не ты ли,
Схвативши землю за края,
Тряхнул трещавшую так сильно,
Что нечестивых род долой
Слетел с нее в бездонье ада?
В Моих руках земля — как воск,
И мне помощников не надо!..
Сходил ли ты во глубину
И в неоснованные бездны?
Познал ли тайны дна морей?
И видел ли Мой мир подводный —
Водоворотов и пещер?

Ты подходил ли ко вратам,

Где блещет надпись роковая:
«Здесь жизни край; за ними смерть»?
А широту земли и мира
Предел изведал ли ты сам?
Узнал ли, где дорога к свету
И где живет угрюмый мрак?
Ты, видно, это все уж знаешь?!.
Знать, зародился ты тогда,
Когда и время не родилось?!.

Ходил ли человек с ключом

В тайницы Божиих запасов,
Где собрал Я, на день грозы,
Снега и мраз и град и бури
И искрометных вечных льдов
Нерастопимые громады?..
А кто дождю отец?.. И дождь
За кем; как сын послушный, ходит,
И сеет жизнь в местах пустых, —
В местах, людьми непосещенпых, —
И зеленит раскат пустынь?..

Но, может быть, соперник Мой,

Не любишь ты дождей и бури?
Сведи ж на землю тишину
И ветров ласковых лобзанье
И светлые, как праздник, дни!
Рассыпь окатистые росы,
На радость сердцу и очам,
По холмам, рощам и лугам!..

Сними оковы с Ориона

И закрепи узлы Плияд
И Семизвездия союзы! —
Ты знаешь ли состав небес
И тайну власти над землею
Моей громадной высоты?
Не ты ль Медведицу Мою
С семьею Медвежат игривых
Гулять по небу высылал? —
И с потухающей зарею,
Когда все просится к покою,
Ты можешь ли своей рукой
Схватить за светлые власы
Звезду вечернюю, чтоб в час свой
Ее по небу провести?..
Пытался ль ты, взглянув наверх,
Сказать гряде летящих облак:
«Дождя, дождя!» — и дождь рекой?.
Пытался ли ты вызвать бурю
С ее клокочущей грозой,
И рокотал ли громом в горных? —
Кто счеты сводит облакам,
Кто в облака влагает мудрость,
Чтоб так они держали воду,
Иль, растворив в выси сосуды
И опрокинув вниз меха,
Дождили влагу на долины?
И воздуху кто придал ум
Знаменовать дожди и ведро?..
Сзывал ли молнии с небес,
И молнии, тебе внимая,
Откликнулись ли: «Вот мы здесь»? —

Кто мудрость тайно схоронил

От знателей надменных века
Вовнутрь, в утробу человека? —
Кто, высь осводив краем неба,
Касается краев земли?..
И в древний век порядков древних
Не ты ли горы округлил
И прежде ль гор на свет явился?
Не ты ль тесалом обтесал
Громады жесткие в утесы? —
Не ты ли жителям дубрав
Насущный хлеб их посылаешь,
Склонив заботливый к ним слух?..
Не у тебя ль младые львята,
На кортах сидя и рыча,
Как у родного, пищи просят,
И получают, и едят?..

Кто во всемирном домоводстве

Все слышит, видит, бережет?
Кто, над гнездом приникнув врана,
В его отсутствии, птенцов,
Кричащих к Богу, греет, кормит,
Кто их, малюток, стережет?..»