Читаем Сочинения полностью

IУж солнце скрылось за леса.Пойдем и сядем здесь, любезный ...евич!Ты закрути свои два длинные уса!И ты, как сказочный Иван-царевич,Слыхал, видал большие чудеса!..Но я один, и вижу, как в картине,Живой, картинный твой рассказ,Как бились вы насмерть над Эльбой на плотине,Где Фигнер-партизан, как молния, угас...О, Фигнер был великий воин,И не простой... он был колдун!..При нем француз был вечно беспокоен...Как невидимка, как летун,Везде неузнанный лазутчик,То вдруг французам он попутчик,То гость у них: как немец, как поляк;Он едет вечером к французам на бивакИ карты козыряет с ними,Поет и пьет... и распростился он,Как будто с братьями родными...Но усталых в пиру еще обдержит сон,А он, тишком, с своей командой зоркой,Прокравшись из леса под горкой,Как тут!.. «Пардон!» Им нет пардона:И, не истратив ни патрона,Берет две трети эскадрона...И вот опять на месте стал,Как будто и не он!... . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . .IIОн широко шагал!И часто, после шибкой драки,Его летучие бивакиСияли где-нибудь в глуши:В болоте топком, в чаще леса,На гребне дикого утеса...И вот Орловский сам картину с них пиши!Храпят у коновязи кони,Звенят над кормом удила.«Никто не смей снимать седла!Кругом француз!.. Мы тут как рыба в тоне;Дремли без сна и будь готов!»Так он приказывал... И, лежа вкруг котлов,Курят табак усатые гусары,И зорко вдаль глядит козак...И он своим рассказывает так:«Я бился с турком, мне знакомы янычары;Тогда служил я с пушкою пешком.— Готовы лестницы? — сказал Каменской.А было то под грозным Рущуком. —Но ров не вымеряй... Тут с хитростию женскойПотребно мужество... И кто из удальцовУкрадкой, проползет и вымеряет ров? —Он всё сказал. И я пустился...Темнело в поле и в садах,Муллы сзывали на молитву,И турки, говоря про битву,Табак курили на валах...Фитиль над пушкою дымился.Дремал усталый часовой...Я подошел... перекрестился...И лот, на снуре, весовойТихонько с берега скатился...Я вымерил и возвратился.И храбрый русский генералСпасибо русское за подвиг мне сказал,И я в душе ношу спасибо это.Хозяин мудрый правит светом:Товарищи, наш Бог велик!Он от погибели спасает неминучей».Так он рассказывал... и красный луч зариУже проглядывал вдали за синей тучей...Тогда в Саксонии вели войну цари,И против них Наполеон могучий,Как темная гроза, над Эльбою стоял,И в перемирие он битвы замышлял.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .III...Чу, кто там проскакалБлиз городка красивого Дессау?Конечно, к Верлицу? Да, Верлиц — сад на славу!Я сам в нем был, и он меня пленял...«Смотрите, и не пьян, а по колено море:Вот партизан прямой! В груди заслышав горе,В веселый сад он мчится погулять!А может, и не в сад... Как знать?Уж перемирию конец... опять тревоги:Французской конницей заставлены дороги,В саксонских городах везде француз!..Наш партизан лихой! Уж подлини» не трус...И он без устали... всю ночь считает звезды!Сам проверяет цепь и ставит сам разъезды...При нем никто не смей зевать!»Но кто взмутил песок зыбучий?Что там синеется? Как издали узнать?..Быть может лес, быть может тучи...Ах, нет, то к Верлицу валит французов рать...IV«Бей сбор! Муштучь! Труби! Вся партия к походу!Француз объехал нас дугойИ жмет к реке. Друзья, назад нам — прямо в воду!Вперед — на штык, на смертный бой!Но я, друзья, за вас в надежде,Что слово смерть не испугает вас:Не всё ль равно, что годом прежде,Что позже десятью возьмет могила нас!..Слушай! стоять! не суетиться!Патрон и мужество беречь!Стрелкам по соснам разместиться:Ни слова... ни дохнуть, в тиши стеречь!Драгуны могут, спешась, лечь...А вы, мои залетные гусары,Бодри коней и сноровляй удары!Ни вы меня, ни я друзей не выдавал!Дай сабле поцелуй, и бьемся наповал!». . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .VШумит... вдали песок дымится:Француз сквозь частый бор проник.Палят!.. Вот конница и пеших крик;Уланы польские... и всё на нас валится,Как лес!.. «Молись — и на коня!Сюда, на узкую плотину:Одна сменяй другую половину.И все смотрите на меня!..Уж я с женой в душе простился.Сказал последний мой завет:Я знал, когда на свет родился,Что ведь должно ж оставить свет...»Сказал... пошел... и закипело.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .VIНу, ......евич! Это делоИз самых славных русских дел...Уж бой давно, давно горел:Дрались в лесах и на поречье,Постлался трупом узкий путь,И русская трещала грудь.Никто не думал об увечье:Прочь руку — сабля уж в другой!Ни фершалов, ни перевязки!..Признаться, разве только сказкиРасскажут о борьбе такой.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .VII«Но где ж союзники? Ко времени б и местуТеперь им быть!.. На них надежда уж плоха!Дерись... година нам лиха!»Так два отчаянных, влюбленных женихаДо смерти режутся за милую невесту...Что зашумел громчее лес?Еще звончей и ближе топот...Берут французы перевес!У наших слышен тайный ропот...То не боязнь, но злей... то шепот:«Что не видать его в огне?»Доселе, в бурке, на коне,Он всё был тут, в глазах маячил,Он сам, он первый рубку начал.... . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .VIIIВзошла, как и всегда, лупаИ в ясной Эльбе потонула;Какая мертвая, глухая тишина!..Но разве днем не эта сторонаКипела адом? Да! И вот уснула!И враг и друг — в непробудимый сон!..О берег, берег Эльбы дальней!Что мне сказать жене печальной?Где он, герой? Куда ж девался он?Никто не знает, неизвестно!Его искали повсеместно:На поле битвы, по лесам;Но он остался в ненайденных,Ни между тел, ни между пленных.Его безвестен жребий нам!..Лишь ты, любезный ......евич,Порою, вспомянув о нем,Мне говоришь: «Он был прямым богатыремИ чудом... как Бова, Додонский королевич!..»Ты помнишь, как тебе твердил я: «Говори(Как вместе мы запрошлым жили летом),Рассказывай мне, друг, о человеке этом:Я рад прослушать до зари!»И проводили мы в рассказах дни и ночи.Тогда каким огнем твои пылали очи!Летели мимо нас вечерние часы,Слеза в очах твоих светиласьИ тихо из очей катиласьНа длинные усы!..Между 1812-1825
Перейти на страницу:

Похожие книги

Полтава
Полтава

Это был бой, от которого зависело будущее нашего государства. Две славные армии сошлись в смертельной схватке, и гордо взвился над залитым кровью полем российский штандарт, знаменуя победу русского оружия. Это была ПОЛТАВА.Роман Станислава Венгловского посвящён событиям русско-шведской войны, увенчанной победой русского оружия мод Полтавой, где была разбита мощная армия прославленного шведского полководца — короля Карла XII. Яркая и выпуклая обрисовка характеров главных (Петра I, Мазепы, Карла XII) и второстепенных героев, малоизвестные исторические сведения и тщательно разработанная повествовательная интрига делают ромам не только содержательным, но и крайне увлекательным чтением.

Александр Сергеевич Пушкин , Г. А. В. Траугот , Георгий Петрович Шторм , Станислав Антонович Венгловский

Проза для детей / Поэзия / Классическая русская поэзия / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия
«С Богом, верой и штыком!»
«С Богом, верой и штыком!»

В книгу, посвященную Отечественной войне 1812 года, вошли свидетельства современников, воспоминания очевидцев событий, документы, отрывки из художественных произведений. Выстроенные в хронологической последовательности, они рисуют подробную картину войны с Наполеоном, начиная от перехода французской армии через Неман и кончая вступлением русских войск в Париж. Среди авторов сборника – капитан Ф. Глинка, генерал Д. Давыдов, поручик И. Радожицкий, подпоручик Н. Митаревский, военный губернатор Москвы Ф. Ростопчин, генерал П. Тучков, император Александр I, писатели Л. Толстой, А. Герцен, Г. Данилевский, французы граф Ф. П. Сегюр, сержант А. Ж. Б. Бургонь, лейтенант Ц. Ложье и др.Издание приурочено к 200-летию победы нашего народа в Отечественной войне 1812 года.Для старшего школьного возраста.

Виктор Глебович Бритвин , Коллектив авторов -- Биографии и мемуары , Сборник

Классическая русская поэзия / Проза / Русская классическая проза / Прочая документальная литература / Документальное
Поэзия Серебряного века
Поэзия Серебряного века

Феномен русской культуры конца ХIX – начала XX века, именуемый Серебряным веком, основан на глубинном единстве всех его творцов. Серебряный век – не только набор поэтических имен, это особое явление, представленное во всех областях духовной жизни России. Но тем не менее, когда речь заходит о Серебряном веке, то имеется в виду в первую очередь поэзия русского модернизма, состоящая главным образом из трех крупнейших поэтических направлений – символизма, акмеизма и футуризма.В настоящем издании достаточно подробно рассмотрены особенности каждого из этих литературных течений. Кроме того, даны характеристики и других, менее значительных поэтических объединений, а также представлены поэты, не связанные с каким-либо определенным направлением, но наиболее ярко выразившие «дух времени».

Александр Александрович Блок , Александр Иванович Введенский , Владимир Иванович Нарбут , Вячеслав Иванович Иванов , Игорь Васильевич Северянин , Николай Степанович Гумилев , Федор Кузьмич Сологуб

Поэзия / Классическая русская поэзия / Стихи и поэзия