Сочинения

Мне, холостяку, до Календ ли марта?

Для чего цветы? С фимиамом ларчик?

Или из дерна

Сложенный алтарь под горящим углем?

Белого козла и обед веселый

Вакху обещал я, когда чуть не был

Древом придавлен!

В этот светлый день, с возвращеньем года,

10Снимут из коры просмоленной пробку

С кувшина, который в дыму коптился

С консульства Тулла.

Выпей, Меценат, за здоровье друга

Кружек сотню ты, и пускай до света

Здесь горят огни, и да будут чужды

Крик нам и ссора.

Брось заботы все о державном Риме:

Полегли полки Котизона-дака,

Мидянин, наш враг, сам себя же губит

20Смертным оружьем,

Стал рабом кантабр, наш испанский недруг

Укрощенный, пусть хоть и поздно, цепью

И, расслабив лук, уж готовы скифы

Край свой покинуть.

Бремя сбрось забот: человек ты частный;

Не волнуйся ты за народ; бегущим

Насладися днем и его дарами, —

Брось свои думы!

66

9

К Лидии

— Мил доколе я был тебе

И не смел ни один юноша белую

Шею нежно рукой обвить,

Я счастливее жил, нежели персов царь.

— Ты доколе не стал пылать

Страстью к Хлое сильней, нежели к Лидии,

Имя Лидии славилось,

И знатней я была римлянки Илии.

— Покорен я фракиянкой, —

10Хлоя сладко поет, лире обучена.

За нее умереть готов,

Только жизни бы срок душеньке Рок продлил.

— Мы взаимно огнем горим,

Я и Калаид, сын эллина Орнита.

Дважды ради него умру,

Только жизни бы срок юноше Рок продлил.

— Что, коль вновь возвратится страсть

И железным ярмом свяжет расставшихся?

Что, коль рыжую Хлою — прочь

20И отворится дверь брошенной Лидии?

— Хоть звезды он прекраснее,

Ты же легче щепы, непостояннее

Адриатики бешеной, —

Жить с тобою хочу и умереть любя!

67

10

К Лике

Лика, если бы ты в скифском замужестве

Влагу Дона пила, — все же, простертого

На ветру пред твоей дверью жестокою,

Ты меня пожалела бы!

Слышишь, как в темноте двери гремят твои,

Как шумит во дворе, ветру ответствуя,

Сад твой, как леденит Зевс с неба ясного

Стужей снег свежевыпавший?

Брось — Венера велит — гордость надменную,

10Чтоб не лопнул канат, туго натянутый!

Ведь родил же тебя не Пенелопою

Твой отец из Этрурии!

И хотя бы была ты непреклонною

Пред дарами, мольбой, бледностью любящих,

Пред тем, что твой муж юной гречанкою

Увлечен, — все же смилуйся

Над молящим! Не будь дуба упорнее

И ужасней в душе змей Мавритании;

Ведь не вечно мой бок будет бесчувственным

20И к порогу и к сырости!

68

11

К Меркурию и лире

О Меркурий-бог! Амфион искусный,

Обучен тобой, воздвигал ведь стены

Песней! Лира, ты семиструнным звоном

Слух услаждаешь!

Ты беззвучна встарь, нелюбима, — ныне

Всем мила: пирам богачей и храмам!..

Дайте ж песен мне, чтоб упрямой Лиды

Слух преклонил я.

Словно средь лугов кобылице юной,

10Любо ей скакать; не дает коснуться;

Брак ей чужд; она холодна поныне

К дерзости мужа.

Тигров ты, леса за собой умеешь

Влечь и быстрых рек замедлять теченье;

Ласкам ведь твоим уступил и грозный

Ада привратник —

Цербер-пес, хотя над его главою

Сотня страшных змей, угрожая, вьется;

Смрадный дух и гной треязычной пасты

20Он извергает.

Вняв тебе, средь мук Иксион и Титий

Улыбнулись вдруг; без воды стояла

Урна в час, когда ты ласкала песней

Дщерей Даная.

О злодействе дев пусть услышит Лида

И о каре их, пресловутой бочке,

У которой дно пропускает воду, —

Так, хоть и поздно,

Все ж виновных ждет и в аду возмездье.

30Так безбожно (что их греха ужасней?),

Так безбожно всех женихов убили

Острым железом!

Брачных свеч была лишь одна достойна.

Своего отца, что нарушил клятву,

Обманула дева святою ложью,

Славная вечно.

«Встань, — она рекла жениху младому, —

Встань, чтоб вечный сон не постиг, откуда

Ты не ждешь. Беги от сестер-злодеек,

40Скройся от тестя!

Словно львицы, вдруг на ягнят напавши,

Так мужей своих они все терзают;

Я добрей — тебя не убью, не стану

Дверь запирать я.

Пусть за то, что я пощадила мужа,

Злой отец меня закует хоть в цепи;

Взяв на судно, пусть отвезет в пустыню,

В край Нумидийский.

Мчись, куда несут и пути и ветры!

50Ночь тебе — покров, и Венера — спутник.

В добрый час… А мне над могилой вырежь

Надпись на память…»

69

12

К Необуле

Дева бедная не может ни Амуру дать простора,

Ни вином прогнать кручину, а должна бояться дяди

Всебичующих упреков.

Прочь уносят шерсть и прялку трудолюбицы Минервы

От тебя, о Необула, сын крылатый Кифереи

И блестящий Гебр Липарский,

Лишь увидишь, как смывает масло с плеч он в водах Тибра,

Конник, что Беллерофонта краше, ни в бою кулачном

Не осиленный, ни в беге.

10В ланей, по полю бегущих целым стадом, он умеет

Дрот метнуть и, быстр в движеньи, вепря, что таится в чаще,

На рогатину взять смело.

70

13

К источнику Бандузии

О, прозрачней стекла воды Бандузии!

Сладких вин и цветов жертвы достойны вы.

Завтра ждите козленка, —

Рожки вздулись на лбу его,

Чувств любовных и битв скорых предвестники:

Тщетно! Кровию вам красной окрасит он

Струй холодных потоки —

Отпрыск стада веселого.

Вас тяжелой порой огненный Сириус

10Жечь бессилен; волам, в поле измученным,

Иль бродячему стаду

В вашей сладостно свежести.

Славны будете вы: песнею громкою

Я прославлю, поэт, дуб, что над гротами

Вырос, где говорливо

Ваш поток низвергается.

71

14

К римскому народу

Цезарь, про кого шла молва в народе,