Сочинения

Августу, Виний, вручить за печатями должен ты свитки,

Если он весел, здоров и если он сам их попросит.

Ты из усердья смотри не сдури, чтоб досаду на книжки

Ты не навлек бы, пристав, как неистово рьяный служитель.

Если же в тягость тебе посылка с моими стихами,

Лучше отбрось ее прочь, чем там, куда ты прибудешь,

Вьюком людей задевать, Ослицы прозвание насмех

Людям отдав и себя всего города баснею сделав.

10Силы свои напряги на холмах, на реках и на лужах.

Трудности все одолев, лишь только туда доберешься,

Ношу ты бережно так держи, чтобы книг моих связки

Ты не под мышкою нес, как носит крестьянин ягненка,

Краденой шерсти клубок носит Пиррия, пьяная вечно,

Шляпу и обувь — бедняк, к столу приглашенный из трибы.

Всем вокруг не болтай о том, как, вспотевши, тащил ты

Песни, что могут привлечь, пожалуй, и очи и уши

Цезаря. Сколько б тебя ни просили, вперед продвигайся.

Шествуй, здоров будь, смотри не споткнись, не испорти посылку.

152

14

К старосте

Староста рощ и полей, где я вновь становлюся собою,

Ты же скучаешь, хоть есть целых пять очагов там семейных,

Пять хозяев-отцов, и в Варию все они ездят!

Спорить давай, кто скорей: сорняки из души я исторгну,

Или же ты — из полей; и кто чище: Гораций иль поле.

В Риме держит меня привязанность к Ламии — полный

Скорби о брате своем, безутешно он плачет о мертвом;

Но неизменно в село стремятся и чувства и мысли,

Рвутся они на простор, сокрушая любые преграды,

10Я говорю: «Блажен селянин», ты: «Блажен горожанин».

Жребий чужой кому мил, тому свой ненавистен, конечно.

Оба неправо виним мы — глупцы — неповинное место:

Нет, виновата душа, — никогда от себя не уйти ей.

В Риме, слугою, просил о деревне ты в тайной молитве,

Старостой стал — и мечтаешь о Городе, зрелищах, банях.

Я же, верный себе, отъезжаю отсюда с печалью

В Рим всякий раз, как дела, ненавистные мне, меня тащат.

Разное радует нас, и вот в чем с тобой мы не сходны:

То, что безлюдною ты, неприветной пустыней считаешь,

20Я и подобные мне отрадой зовут, ненавидя

Все что прекрасным ты мнишь. Для тебя привлекательны в Риме

Сытный трактир и вертеп; и сердишься ты, что наш угол

Перец и ладан скорей принесет нам, чем гроздь винограда;

Нет и харчевни вблизи, что тебе бы вино доставляла,

Нет и блудницы, чтоб мог ты скакать под звучание флейты,

Землю топча тяжело; да при всем этом ты еще пашешь

Поле, что очень давно не видало кирки; за быком ты

Ходишь и кормишь его листвою, состриженной с веток;

Дела лентяю придаст и ручей, когда ливень прольется:

30Трудно поток отвести от лугов, озаряемых солнцем.

Вот и послушай теперь, чем я от тебя отличаюсь.

Прежде мне были к лицу и тонкие тоги, и кудри

С лоском, и хищной Кинаре я нравиться мог без подарков;

Пил я с полудня уже прозрачную влагу Фалерна.

Ныне же скромно я ем и сплю на траве у потока;

Стыдно не прежних забав, а того, что забав я не бросил.

Здесь же не станет никто урезать мою радость завистным

Глазом иль в злобе слепой отравлять, уязвляя речами:

Людям только смешно смотреть, как я двигаю глыбы.

40Ты предпочел бы глодать паек с городскими рабами,

Рвешься, мечтая попасть в их число. Но завидует хитрый

Конюх тебе: сколько дров, овощей и скота ты имеешь!

Бык себе просит седла, а ленивый скакун просит плуга;

Мой же обоим совет — делай каждый охотно, что можешь.

153

15

К Нумонию Вале

В Велии, Вала, зима какова, что за климат в Салерне,

Что там за люди живут и какая дорога? (Ведь Байи

Муза Антоний признал для меня бесполезными; все же

Там я уже ненавистен за то, что купался я в море

В самую стужу. В тоске горожане, что нынче забыты

Байские заросли мирт, и серные ванны, что выгнать

Могут недуг застарелый: здесь всех ненавидят, кто смеет

Голову или живот подставлять под источник Клузийский,

Тех, кто стремится к ключам Габийским и к весям прохладным.

10Должен я место менять и мимо подворий знакомых

Гнать свою лошадь. «Куда ты воротишь? Не в Кумы держу я

Путь и не в Байи!» — сердясь, тогда скажет наездник и левым

Поводом дернет: узда заменяет ведь лошади ухо.)

Хлебный запас в котором из двух городов побогаче?

Там дождевую ли пьют, ключевую ль из вечных колодцев

Воду берут? (О вине тех краев ничего не пиши мне.

Здесь я в деревне своей терпеть могу все, что угодно;

Если ж у моря живу, то ищу и вина я получше,

Чтобы заботы оно разгоняло, надежды вливало

20В жилы и в душу мою, слова на язык подавало,

Так чтоб предстал молодцом я пред девой любезной луканской.)

Больше какая округа плодит кабанов или зайцев?

Больше в каких там водах эхины иль рыбы таятся,

Чтоб возвратиться домой феакийцем я мог зажиревшим?

Должен ты все отписать мне, а я — тебе полностью верить.

Мений, когда он отца и матери средства истратил

Храбро дотла, балагуром столичным начал считаться:

Шут бродячий — не мог он держаться одних только яслей;

Он натощак меж врагом и другом не делал различья;

30Мастер лихой сочинить клевету на любого любую,

Пагуба он, ураган и прорва для рынка съестного;

Все, что сыскать удалось, предавал ненасытному брюху.

Если ж у тех, кто питал уваженье иль страх к негодяю,

Он ничего не урвет или мало, — дешевые кучей