Сочинения Иосифа Бродского. Том VI

Однако, в конечном счете, не существует отношений старшинства между легендой и явью, по крайней мере в контексте вашего города, поскольку настоящее порождает прошлое гораздо более энергично, чем наоборот. Каждый автомобиль, проезжающий через перекресток, делает его конную статую более устарелой, более древней, преображая местного военного или гражданского гения восемнадцатого столетия в некоего одетого в кожу Вильгельма Телля или кого-нибудь в том же роде. Всеми четырьмя копытами твердо стоя на постаменте[45] (что на языке скульптуры означает, что всадник умер не на поле брани, но на собственной, по-видимому четвероногой, кровати), лошадь этого памятника напоминала бы в вашем городе скорее об ушедшем способе передвижения, нежели о чьей-то особой доблести. Бронзовая треуголка помечена птичьим ка-ка тем более заслуженно, что история давно покинула ваш город, уступив сцену более стихийным силам географии и коммерции. Поэтому ваш город будет являть собой не только помесь стамбульского базара и универмага Мейсис[46]; нет, путешественник в этом городе, если свернет направо, обязательно натолкнется на шелка, меха и кожу с виа Кондотти[47], а если он свернет налево, то окажется у Фошона[48], чтобы купить свежего или консервированного фазана (предпочтительно консервированного). Ибо покупать вы обязаны. Как сказал бы философ: «Я покупаю, следовательно, я существую»[49]. И кому это известно лучше, чем путешественнику? В сущности, всякая обеспеченная картами поездка в конечном счете есть экспедиция за покупками: таковой является даже странствие по жизни. В сущности, хождение по магазинам занимает второе место после фотографирования в ряду способов уберечь наше подсознание от чуждой реальности. В сущности, именно это мы называем выгодной покупкой, а с кредитной карточкой вы можете продолжать бесконечно. В самом деле, почему бы вам просто не назвать весь ваш город — а он, безусловно, должен иметь имя — American Express[50]? Это узаконит его, как включение в атлас: никто не посмеет оспорить ваше описание. Напротив, многие будут утверждать, что они тоже там были год или два назад. В доказательство они предъявят кипу снимков или, если вы останетесь отужинать, даже покажут вам слайды. Некоторые из них лично знают Карла Молдена[51], щеголеватого старого мэра этого города, и уже много лет.

3

Ранний вечер в городе вашей памяти; вы сидите в кафе на тротуаре под склоненными каштанами. Светофор праздно мигает своим красно-янтарно-зеленым глазом над пустым перекрестком; выше — рассекаемая ласточками платина безоблачного неба. Вкус вашего кофе или белого вина говорит вам, что вы не в Италии и не в Германии; счет сообщает, что вы и не в Швейцарии. Но все равно вы на территории Общего Рынка.

Слева — концертный зал, справа — парламент. Или наоборот: при такой архитектуре они с трудом различимы. Через этот город проезжал Шопен, а также Лист и Паганини. Что до Вагнера, путеводитель сообщает, что он побывал здесь трижды. Кажется, здесь побывал и Крысолов. Или, может быть, просто воскресенье, время отпусков, середина лета. «Летом, — сказал поэт, — столицы пустеют»[52]. Это время года идеально для государственных переворотов, для введения танков в узкие мощеные улицы — почти никакого движения. Конечно, если место это в самом деле — столица...

У вас есть пара телефонных номеров, но вы уже набрали их дважды. Что до цели вашего паломничества — Национального музея, справедливо славящегося итальянскими мастерами, — вы пошли туда прямо с поезда, и он закрывается в пять. К тому же у большого искусства — а у итальянских мастеров особенно — есть один недостаток: оно вынуждает вас возмущаться реальностью. Если, конечно, это реальность...

Итак, вы открываете местный «Time Out»[53] и обращаетесь к театру. Повсюду Ибсен и Чехов, обычная континентальная пища. По счастью, вы не знаете языка. Национальный балет, кажется, гастролирует в Японии, и вы не будете по шестому разу высиживать до конца на «Мадам Баттерфляй», даже если декорации выполнил Хокни[54]. Остаются кинематограф и поп-группы, но петит этих страниц, не говоря уже о названиях групп, вызывает у вас легкую тошноту. На горизонте маячит дальнейшее расползание вашей талии в какой-нибудь «Лютеции» или «Золотой подкове». Именно этот ширящийся диаметр сужает ваш выбор.

Хотя, чем больше путешествуешь, тем лучше знаешь, что затворничество в номере гостиницы с Флобером — тоже не выход. Более здравое решение — прогулка в каком-нибудь парке с аттракционами, полчаса в тире или за видеоигрой — что-то подкрепляющее самоуважение и не требующее знания местного языка. Или же возьмите такси до вершины холма, возвышающегося над пейзажем, откуда открывается потрясающий вид на ваш составной город и его окрестности: Тадж-Махал, Эйфелева башня, Вестминстерское аббатство, Василий Блаженный — всё на свете. Это еще один невербальный опыт; «ого» будет достаточно. Конечно, при условии, что есть холм, или есть такси...