Сочинения по русской литературе. Все темы 2014 г.

Мир, описанный Замятиным, с логической точки зрения безупречен. Он построен на последних достижениях науки и техники, в нем уничтожено социальное неравенство, правда, относительно – есть более и менее уважаемые профессии и люди, занимающиеся более высоким, в глазах окружающих, трудом, они получают многие поблажки (отношение Хранителей к Д до и после сообщения о том, что он – строитель Интеграла), в нем есть место искусству, прогрессу, истории, дружбе, любви… Но есть одна маленькая оговорка: место есть, пока они неглубоки. Поэта R будут восхвалять за стихи, в которых он сформулировал приговор другому поэту, написавшему то, о чем он действительно думал, и погибшему за это. На друга можно заботливо донести, а любовь выделяется по предварительной записи, причем любимый человек может завтра так же по записи принадлежать другому. С точки зрения логики, все безупречно.

Но есть силы выше логики, и плоский мир романа приобретает новое измерение – -1, Х, величину, которой нет аналогов в материальном мире, ибо она сверхматериальна: подлинные любовь, доверие, истина, красота как чудо. В бездушный мир возвращается душа, и та глубина, та подлинность чувств, то ощущение реальности, которые она приносит в расчисленный мир, угрожают ему, ибо сводят на нет арифметику – как оценить душу? Сколько она стоит? И кем оказывается Благодетель, призывающий променять ее на спокойное существование? И не случайно I-330 (инициал Христа и номер, повторяющий цифру три) будет провозглашать свои истины и призывать к действию вдали от города, от людей, на лоне первозданной природы, на камне – «антихристиане» окажутся куда ближе к истине Святого Писания, чем логичные инквизиторы, запертые за стеклянной стеной своего непонимания, и символ их больше похож на Данко, нежели на Мефистофеля. Не все исчерпывается логикой, и история СССР, избравшего за свод законов самую выверенную немецкую логическую систему государственной жизни и павшего, запутавшись в собственных идеалах, тому подтверждение.

Страшные пророчества звучат и в повести М. А. Булгакова «Собачье сердце». В самом начале мы видим зарождение этого СССР глазами пса Шарика. Этот сдержанный, суровый, выстраданный взгляд, не приукрашенный культурой, печальный, чуть философский проникнет повсюду и даст ужасающую картину сначала человеческого горя, потом, в квартире Преображенского, человеческой низости. Он первый приговорит пролетария, без идеологических завитушек оценив его как самое жестокое существо; он покажет нищету и несправедливость и своим примером, и примерами тех, кому он сострадает и кто сострадает ему; он оценит пациентов Преображенского, людей, захвативших власть и деньги и употребляющих их на совершенствование своей сексуальной жизни, назвав квартиру Преображенского «похабной». И лирические внутренние монологи Шарика дадут куда более страшную картину пресловутой «разрухи», нежели пламенные речи Преображенского, этого одного из последних «очажков» высокой, старой культуры, который вынужден заниматься отвратительнейшей практикой и бросать свою гениальность на омоложение старых развратников, чтобы сохранить эту культуру хотя бы в рамках своей квартиры, где, как в Ноевом ковчеге, спасаются от ужасов «новой социалистической культуры», точнее, бескультурия, его прислуга и доктор Борменталь. Они еще держатся, профессор еще передает свои знания Борменталю, но хрупкость этого мирка очевидна – он обречен. Человечье сердце оказывается страшнее собачьего, человека, в отличие от собаки, не возьмешь ни лаской, ни жестокостью, не научишь высоким ценностям, и милый пес Шарик будет более благодарен за колбасу, способен оценить окружающих и воспользоваться шансом улучшить свою жизнь и себя самого, научиться прощению и пониманию, нежели простой советский человек.

Они были гонимы как пророки – мы преклоняемся перед ними как великими художниками. От них пытались отказаться – мы читаем и перечитываем их произведения, собираем по крупицам их биографию. Им не поверили, как древней Кассандре, – они оказались правы. Давно нет советской власти, но их предупреждения, как и всякое настоящее пророчество, не должны быть забыты. Ибо это пророчества о нас и для нас.

Нравственная сила советских людей в годы Великой Отечественной войны. (На примере рассказа М. Шолохова «Судьба человека» и повести В. Распутина «Живи и помни»)