Сочинения русского периода. Проза. Литературная критика. Том 3

Как?! Нет, на кладбище по ночам я уже больше не ходил. Странно, а только прежние вдохновенные минуты меня покинули и я уже не испытывал состояний легкости, отрыва от жизни... И хотя, знаете, всё тогда мне привидившееся теперь частенько кажется пустым, но бывают минуты - иногда во сне, иногда наяву - когда сердце просто разрывает на части отчаяние, что если бы я не отшатнулся в последнюю минуту и зерно...

Впрочем, простите... не о всем человек может делиться с человеком. Да и слова не для всякой речи годятся. Не глядите на меня так странно, пожалуйста. Не желаете ли закурить?

Меч, 1937, №17, 2 мая, стр. 8. Подп.: Г.Николаев.

Несправедливая хула. Теодор Парницкий и русская литература

В воскресных литературно-научных приложениях к краковской газете «ИКЦ» довольно часто появляются статьи о русской литературег. Теодора Парницкого из Львова. Даже бегло просматривая их, нетрудно убедиться, что склоны русского Парнаса покрыты дляг. Парницкого густым туманом, в котором он беспомощно пробирается наощупь.

Как известно, в тумане встречные предметы, внезапно вырастающие перед заблудившимся путником, принимают неестественные размеры. И вот, обозревая русскую лирику,г. Парницкому ничего не стоит пропустить имена Вл. Соловьева и Иннокентия Анненского, а, например, Агнивцева принять за поэта и вдобавок единственного представителя русской эмигрантской литературы[465]. Раза два в «Мече» и еще даже в «Молве» были отмечены наиболее грубые ошибкиг. Парницкого. Появлялись возражения и в польской печати: так, в «Ведомостях Литерацких» в свое время К. Заводзинский дал Т.Парницкому отповедь в статье «Легкомысленные слова о русской литературе»[466].

Прошли годы, а Т. Парницкий по-прежнему остался при своем мнении, что вся русская литература - Бунин, Мережковский (которых нельзя не знать) и еще... Агнивцев и Вертинский. К именам этим, правда, сравнительно недавно, в статьяхг. Парницкого прибавились еще: Сирин и... Наживин.

Последний Парницкому представляется величиною, равной по крайней мере Льву Толстому[467]. О Наживине он писал уже раза два в конце прошлого года, а в последнем номере воскресного приложения «ИКЦ» (от 26 апр.) посвятил ему целую статью. Статья эта представляет собою подробный разбор наживинского памфлета, полного самых грубых нападок на эмиграцию, и вдобавок со сменовеховскими тенденциями, - «Неглубокоуважаемые»[468]. Сам признавая, что книга Наживина малохудожественна и слишком переполнена хулой, чтобы казаться даже для непосвященного беспристрастной,г. Парницкий, тем не менее, подробно останавливается на наживинском «обвинительном акте» эмиграции, т. е. на перечислении самых отвратительных пороков и низостей, которые Наживин приписывает русскому зарубежью.