Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

В этом кругу «Кузницы» создавалась под редакцией Мечислава Яструна и Северина Поллака антология «Два столетия русской поэзии». Гомолицкий был автором объемистого послесловия «Этапы развития русской поэзии» и биографических заметок о поэтах⁵⁸⁹. Книга вышла в свет в 1947 году, и понятно, почему в ней, после августовского постановления ЦК ВКП(б) 1946 года о журналах Звезда и Ленинград, не могла быть представлена Анна Ахматова. Несмотря на такое проявление послушности, антология вызвала резкое недовольство советских и польских партийных инстанций. Во втором издании (1951) книга претерпела существенные метаморфозы: удалены были многие тексты (из 24 стихотворений Пастернака, в первом издании представленного больше всех других живущих поэтов, осталось 7)⁵⁹⁰ и авторы – Владимир Соловьев, Сологуб, Вячеслав Иванов, Кузмин, Гумилев, Мандельштам, Цветаева, Кирсанов. Введены были Вс. Рождественский, Николай Тихонов, Антокольский, Сурков и Константин Симонов. Для послесловия Гомолицкого места больше не оказалось, были внесены затребованные изменения в биографические справки.

В ноябре-декабре 1946 года Гомолицкий находился с делегацией Общества польско-советской дружбы в СССР. Он побывал в городе своего детства – в Ленинграде. 11 ноября он выступал на встрече, устроенной в Москве секретариатом Союза советских писателей, в ходе которой шла речь о будущей польской антологии русской поэзии. В письме жене он с гордостью сообщал, что на выступлении его присутствовали Константин Симонов и Владимир Лидин, что он познакомился с Верой Инбер, был в кукольном театре Образцова и на опере в Большом театре⁵⁹¹. Затем делегация отправилась в Грузию. В Тбилиси Гомолицкий по просьбе Тувима собирал материалы о Руставели и его поэме «Витязь в тигровой шкуре», которую тот намеревался перевести.

В середине 1947 года вышел из печати том «Пьес» Пушкина в переводе С. Поллака с обширным предисловием Гомолицкого. Характерно, что он крайне нервно отреагировал, когда рецензент Войцех Натансон назвал его русским критиком⁵⁹². Опровергая это определение, Гомолицкий в письме в редакцию подчеркивал, что является русистом⁵⁹³. Тем временем на него поступил донос. Спустя тридцать лет (17 февраля 1978) в письме к Тадеушу Янушевскому Гомолицкий строил догадки и предположения: «У меня такое впечатление, что я знаю его автора (это почти наверняка та же самая персона, которая в межвоенный период писала на меня доносы, обвиняя в контактах с людьми просоветской ориентации)»⁵⁹⁴. К доносу было приложено – по-видимому, «в качестве вещественного доказательства реакционных взглядов автора» – стихотворение 1924 года «закинув голову ресницы опустив...»⁵⁹⁵. Донос мог исходить из кругов Общества польско-советской дружбы⁵⁹⁶, так как, помимо общих политических обвинений, там была, к примеру, жалоба, что писатель присвоил мебель из конторы Общества. Узнав о нависшей опасности, Ю. Тувим телеграфировал (между 3 и 5 января 1948 г.) Гомолицкому: «Сделаю всё, о чем Вы просите, можете быть спокойны. Наилучшие пожелания. Тувим»⁵⁹⁷. После возвращения выдающегося польского поэта из эмиграции коммунистические власти относились к нему с подчеркнутой предупредительностью и почтением, чем тот и пользовался, вступаясь за преследуемых⁵⁹⁸, в том числе и тех, кому угрожала смертная казнь. Письмо Тувима в защиту Гомолицкого целиком не сохранилось – до нас дошла лишь первая его страница, и в какую инстанцию оно было адресовано, неизвестно:

Уважаемый гражданин!

В письме от 31 декабря 1947 г. Вы просите меня охарактеризовать политический облик гр-на Леона Гомолицкого в период 1932-1939 гг. Данную просьбу Вы направляете ко мне в связи с тем, что гр. Гомолицкий ссылается на знакомство в тот период времени со мной. Из Вашего письма я узнаю, что против гр-на Гомолицкого, члена Польской рабочей партии, выдвинуты обвинения в антисоветской и антилевой деятельности на территории Варшавы до 1939 г.

Отвечаю:

Тогдашний политический облик гр-на Гомолицкого я не в состоянии охарактеризовать, так как наши разговоры касались скорее литературных, художественных дел, а также переводов русских писателей на польский язык. Гр-н Гомолицкий был – и является – глубоким знатоком этих вопросов, он неоднократно оказывал мне весьма значительную помощь своими квалифицированными замечаниями – и уже тогда с пользой действовал в направлении углубления знакомства в польском обществе с русской литературой. Ни о какой антилевой и антисоветской деятельности гр-на Гомолицкого мне ничего не известно. Свои поэтические и литературные произведения Гомолицкий, насколько я помню, помещал в русских эмигрантских изданиях, но других на территории Польши, разумеется, не было. Писал он тогда исключительно на русском языке и к польским журналам не имел доступа.