Сочинения (Том 3)

Принимая к себе иностранных гостей, сами отправляясь за море для торговли и любя приобретать чужое серебро, а не отдавать своего за иностранные товары, новгородцы должны были стараться скупать в других странах товары, которые потом могли с выгодою сбывать гостям забалтийским. Понятно, почему они пробирались все дальше и дальше на северо-восток, к хребту Уральскому, получая там ясак мехами, имевшими большую ценность в их заграничной торговле, но области собственно русские, внутренние, были также богаты мехами и другими сырыми произведениями, а в Киеве была складка товаров греческих, которые новгородцы могли скупать там и потом с выгодою отпускать в Северо-Западную Европу. Вот почему мы видели, что новгородцы живали в большом числе в Киеве, где у них была своя церковь или божница св. Михаила, которая, как видно, была около торговой площади. Много новгородских купцов бывало всегда и в Суздальской волости; Михаил черниговский, отправляясь из Новгорода, выговаривает, чтоб новгородцы пускали к нему гостей в Чернигов.

О важности греческой торговли, средоточием которой был Киев, нам не нужно много распространяться после того, что было сказано о ней при обозрении начального периода: известный путешественник жид Вениамин Тудельский нашел русских купцов и в Константинополе, и в Александрии. Но любопытно, что летописец нигде не упоминает о пребывании греческих купцов в Киеве, тогда как ясно говорит о пребывании купцов западных, латинских; очень вероятно, что греки сами редко пускались на опасное плавание по Днепру чрез степи, довольствуясь продажею своих товаров русским купцам в Константинополе; Вениамин Тудельский говорит о византийцах, что они любят наслаждаться удовольствиями, пить и есть, сидя каждый под виноградом своим и под смоковницею своею. Из слов Кузьмы Киянина, плакавшегося над трупом Андрея Боголюбского, узнаем, что гости из Константинополя приходили иногда и во Владимир Залесский; но Плано-Карпини также говорит, что в Киев и после монгольского нашествия приезжали купцы из Константинополя, и, однако же, эти купцы сказываются италианцами. Из иностранных известий видно, что в Киеве живали купцы из Регенсбурга, Эмса, Вены. Нельзя предполагать, чтоб в описываемое время пресеклись торговые сношения с Востоком:

под 1184 годом в летописи встречаем известие, что князья наши, отправившись в поход на половцев, встретили на дороге купцов, ехавших из земли Половецкой. Мы не думаем, чтоб здесь непременно нужно было предполагать русских купцов, торговавших с половцами: купцы эти легко могли быть иностранные из восточных земель, шедшие в Киев, чрез Половецкие степи. Наконец путешественники XIII века указывают на берегу Черного и Азовского морей города, служившие средоточием торговли между Россиею и Востоком: монах Бенедикт, спутник Плано-Карпини, говорит, что в город Орнас в старину, до разорения его татарами, стекались купцы русские, аланские и козарские; Рубруквис говорит, что к Солдайе, городу, лежащему на южном берегу Тавриды, против Синопе, пристают все купцы, идущие из Турции в северные страны, и, наоборот, сюда же сходятся купцы, идущие из России и северных стран в Турцию. Кроме новгородцев и киевлян заграничную торговлю производили также жители Смоленска, Полоцка и Витебска; об их торговле мы узнаем из договора смоленского князя Мстислава Давыдовича с Ригою и Готским берегом в 1229 году. Из слов договора видно, что доброе согласие между смольнянами и немцами было нарушено по какому-то случаю и для избежания подобного разлюбья, чтоб русским купцам в Риге и на Готском береге, а немецким в Смоленской волости любо было и добросердье во веки стояло, написана была правда, договор.