Сочинения. Том 4

Однако в естественных науках, в отличие от математики, доказательство невозможно без эксперимента, и Гален, как мы видим в его текстах, прекрасно это понимал. Например, как только речь заходит о доказательстве (ἀπόδειξις) местоположения той или иной части души, Гален подробно описывает соответствующий анатомический эксперимент, подчеркивая, что именно он является единственным корректным доказательством данной гипотезы (6.3.2–6.3.4)[63]. В предыдущих частях, где речь шла о «руководящей» (разумной) части души, логика Галена была проста: мы можем доказать логически, что источник нервов является местоположением этой части (большая посылка силлогизма), однако найти сам этот источник (малая посылка силлогизма) и, следовательно, сделать правильный вывод мы можем только посредством эксперимента (см., например, 2.4.19–2.4.24). Так сочетаются у Галена «математическая» логика и знание, получаемое экспериментальным путем. Для понимания методических принципов Галена чрезвычайно важно, что, признавая невозможность провести столь же убедительный эксперимент, как в случае с сердцем и мозгом, для доказательства того, что именно печень является вместилищем «вожделеющей» способности души, он, с одной стороны, приводит объяснение того, почему такой эксперимент невозможен, а с другой — все-таки описывает не столь впечатляющий, но аналогичный и технически возможный эксперимент: «Если перехватить петлей или совсем удалить вену, та часть тела, к которой она ведет, со временем становится более худой и бледной» (6.3.1–6.3.6)[64].

Когда же Гален касается области, в которой невозможно ни доказательство, ни тем более эксперимент, он вынужден признать ограниченность своего метода. Галену свойственно ясное понимание того, что метафизические вопросы научными методами решать невозможно и не нужно. Впрочем, к вопросу о сотворении мира он с этими методами все же приступает.

В конце девятой книги (фрг. 9.8.1–9.9.3) Гален берется доказать существование Творца исходя из анатомических наблюдений. Основным аргументом, подтверждающим его позицию, является для Галена целесообразность устройства человеческого тела и отдельных его органов и систем[65]. Напомним, что позднее (в III веке) подобная аргументация была перенята христианскими апологетами. Так, например, св. Дионисий Великий в своем трактате «О природе», фрагменты которого дошли до нас в составе сочинения Евсевия Кесарийского «Преуготовление к Евангелию»[66], ссылается на целесообразность устройства человеческого тела как на доказательство и существования, и мудрости Творца, причем упомянутые им аналогичные выводы врачей, которые тщательно исследовали органы и расположение внутренних частей человеческого тела (Praeparatio Evangelica, 43.1), могут указывать на знакомство (непосредственное или опосредованное) с сочинениями Галена[67]. Более того, данная традиция восходит к Платону, на которого многократно ссылается в подтверждение подобных рассуждений Гален[68]. «Демиург»[69], он же «Мировой Ум»[70] и «Бог»[71], в диалоге «Тимей» обретает доказательство своего бытия в совершенном и целесообразном устройстве этого мира и нашего тела[72]. В этом и других поздних диалогах Платон, по сути, впервые предложил некое подобие монотеистической религиозно-философской системы. Можно было бы ожидать, что Гален (тем более в сочинении, посвященном учению «божественного» Платона, как он его называет[73]) укажет, что его подход во многом совпадает с философией Платона. Однако этого не происходит (может быть, потому, что Гален не считает уместным детально обсуждать данные проблемы в рамках научного метода).