Сочинения. Том 5

Великий римский врач пытается доказать, что наибольшим количеством внутреннего тепла обладает плод во время внутриутробного периода, поскольку за очень короткий срок он формируется и растет наиболее интенсивно: «Почему же я с такой уверенностью говорю про столь ранний период развития плода? Достаточно вспомнить описание Гиппократом вида шестидневного плода, чтобы полностью убедиться, что в нем присутствует эта изначальная субстанция. И это теплое врожденное вещество можно наблюдать в теле зародыша еще до формирования всех костей, вен, артерий, хрящей или сухожилий. Ведь изначально нежная и неразвитая плоть имеет сходство со сгустком крови, который потом сменяется первоначальным обликом зародыша, а в нем, согласно описанию Гиппократа, есть нечто похожее на кровянистые сгустки, к тому же, в силу наличия семенного вещества, присутствует и белый цвет. И лишь позднее, благодаря дальнейшим изменениям, которые будут происходить постоянно, в зародыше начнет появляться некое очертание костей, хрящей, сухожилий, мышц, артерий и вен.

Как раз в это время в зародышах всегда крайне много врожденного тепла, и оно будет только увеличиваться по мере развития плода. Но в то же время тепло, некогда возникшее из соединения крови и спермы, будет постепенно исчезать. При этом в организме появятся многие и разнообразные новые органы. Немыслимо ведь, чтобы что-нибудь из перечисленного оказалось для кого-нибудь врожденным. И даже если бы в мире удалось обнаружить некое существо, целиком состоящее из костей или сухожилий, врожденное тепло совершенно точно было бы в нем уничтожено» (7, 236–237 К).

В аргументации Галена содержится одна фундаментальная ошибка: он рассматривает организм растущего плода как существующий сам по себе. Однако историк должен быть очень осторожен с такими словами, как «ошибка» или «заблуждение», по отношению к врачам предшествующих эпох: они имели все основания представлять те или иные анатомо-физиологические процессы иначе, чем современные специалисты. Однако бывают случаи, когда определенное суждение знаменитого врача прошлого опровергалось в рамках его собственного типа рациональности, вступая в противоречие с им же сформулированными принципами.

В данном случае Гален именно ошибается, отказываясь рассматривать организм плода во взаимосвязи с организмом материи. Другой классик античной медицины, Соран Эфесский, исходил из четкого понимания этой взаимосвязи и оставил потомкам труды, на много веков определившие состояние акушерства и педиатрии. Соран, как известно, был методистом, и о его достижениях в физиологии и клинике внутренних болезней нам неизвестно. Можно предположить, что в случае конкретной акушерской проблематики натурфилософия атомизма способствовала его профессиональным успехам. Гален, напротив, в области акушерства и гинекологии не оставил сколько-нибудь значимого наследия.

Судя по всему, Гален видел в Лике опасного конкурента, способного поколебать его общепризнанную репутацию как лидера гиппократовского направления в медицине. Можно предположить, что Лик не считал Галена непререкаемым авторитетом. Учитывая обидчивость и эмоциональность великого римского врача, нетрудно себе представить, что для неприязни к Лику ему хватило бы ничтожного повода. Сочинение «Против Лика» представляет собой пример внутрикорпоративной полемики последователей Гиппократа и видных представителей рационального направления в античной медицине II в.