Сочинения в 3-х тт. Том 2

— Ничего не нормально. Что она делает?

— Спит.

— Под наркотиком?

Она подняла злые, вишневого цвета глаза, но тут же опустила их, ничего не ответив.

— Она тебя посылала за наркотиками? — не отставал я, крепче сжав ее запястье.

— Мисс Габриэла посылала меня за… за лекарством… да, сэр.

— Приняла и заснула?

— Да, сэр.

— Пошли посмотрим, — сказал я.

Мулатка попыталась вырвать руку, но я держал крепко.

— Оставьте меня в покое, сэр, а то закричу.

— Сначала сходим посмотрим, а там, может быть, оставлю, — сказал я и, взяв ее за плечо другой рукой, повернул к себе. — Если собираешься кричать, то начинай.

Идти в комнату хозяйки Минни явно не хотелось, но и тащить ее не пришлось. Габриэла Леггет лежала на боку и спокойно спала — одеяло на плече мерно поднималось и опускалось. Маленькое бледное личико с каштановыми завитушками, свалившимися на лоб, казалось во сне детским и совсем больным.

Я отпустил Минни и вернулся к себе. Сидя в темноте, я понял, отчего люди начинают грызть ногти. Просидев так около часа, если не больше, я обругал себя старой бабой, снял ботинки, выбрал кресло поудобнее, положил ноги на другое кресло, накинул на себя одеяло и заснул перед открытой дверью, за которой виднелась дверь Габриэлы.

10. УВЯДШИЕ ЦВЕТЫ

В каком-то полусне я разомкнул веки, решил, что задремал всего на мгновение, сомкнул их, провалился опять в забытье, затем все-таки заставил себя проснуться. Что-то было не так.

Я с трудом открыл глаза, закрыл, открыл снова. Я понял, что было не так. И при открытых и при закрытых глазах — одинаково темно. Но это объяснимо: ночь темная, а окна моей комнаты не выходят на освещенную улицу. Нет… ведь, ложась, я оставил дверь открытой и в коридоре горели лампы. Теперь света в дверном проеме, через который виднелся вход в комнату Габриэлы, не было.

Я уже достаточно опомнился и не стал резко вскакивать. Задержав дыхание, я прислушался: все тихо, только на руке тикают часы. Поднес светящийся циферблат к глазам: семнадцать минут четвертого. Я спал дольше, чем мне показалось, а свет в коридоре, видимо, погасили.

Голова у меня была тяжелой, во рту — помойка, тело затекло и онемело. Я откинул одеяло и через силу встал с кресла — мышцы не слушались. В одних носках я проковылял к выходу и наткнулся на дверь. Она была закрыта. Я распахнул ее — свет в коридоре горел, как прежде. Воздух снаружи был удивительно свежим и чистым.

Я обернулся назад и принюхался. В комнате стоял цветочный запах, слабый, затхлый, — так пахнут в закрытом помещении увядшие цветы. Ландыши, луноцветы, какие-то еще. Некоторое время я стоял, пытаясь выделить отдельные запахи, серьезно размышляя, не примешивается ли к ним слабый аромат жимолости Я смутно припомнил, что мне снились похороны. Пытаясь восстановить в памяти сон, я прислонился к косяку и снова задремал.

Когда моя голова совсем свесилась, а шея заныла, я проснулся и кое-как разлепил глаза. Ноги казались чужими, деревянными Я стал тупо гадать, почему я не в постели. Есть же какая-то причина, только какая? Мысли сонно ворочались в голове. Чтобы не упасть, я оперся рукой о стену. Пальцы коснулись выключателя Ума нажать на кнопку у меня хватило.

Свет резанул по глазам. Прищурившись, я увидел знакомую комнату и вспомнил, что у меня тут дело, работа. Я отправился я ванную, подставил голову под холодную воду и немного пришел в себя, хотя в мозгах все еще была каша.

Выключив у себя свет, я пересек коридор и прислушался перед дверью Габриэлы. Ни звука. Я открыл ее и переступил порог Мой фонарик осветил пустую кровать со сбитым в ноги одеялом Вмятина от ее тела была на ощупь холодной. В ванной и гардеробной — ни души. Под кроватью валялись зеленые тапочки, на спинке стула висело что-то похожее на зеленый халат.

Я вернулся в свою комнату за ботинками и пошел к главной лестнице, намереваясь прочесать дом сверху донизу. Я решил, что сперва буду действовать тихо, а если ничего не найду, что всего вероятнее, то подниму бучу — начну ломиться в двери и всех перебужу. Мне хотелось найти девушку как можно скорее, но, поскольку она исчезла уже давно, две-три минуты сейчас не играли роди: бегать сломя голову я не собирался, но и терять времени н» стал.

Я был между третьим и вторым этажами, когда внизу что-то промелькнуло — уловить мне удалось только какое-то движения от входных дверей в глубь дома. Смотрел я в сторону лифта, я входную дверь загораживали перила. В просветах между стойками и мелькнуло что-то. Я сразу повернул голову, но было уж» поздно. Мне показалось, я заметил чье-то лицо, но так показалось бы любому на моем месте, в действительности я видел лишь нечто светлое.

Когда я добрался до первого этажа, в вестибюле и коридорах было пусто. Я направился в глубину здания, но тут же замер. В первый раз с тех пор, как я проснулся, до меня донесся посторонний звук. За входной дверью, на каменных ступеньках крыльца шаркнула подошва.

Я подкрался к дверям, взялся за замок и за щеколду, разом открыл их, распахнул левой рукой дверь, а правую опустил к пистолету.

На верхней ступеньке крыльца стоял Эрик Коллинсон.