Сочинения в 3-х тт. Том 2

— А тебе это, случаем, не приснилось?

— Нет, не приснилось.

— Надо же! А ведь по его дружкам не скажешь, что он на тот свет угодил, — сказал Рено, но чувствовалось, что он мне верит.

— А они еще сами не в курсе, — пояснил я. — Сиплый скрывался от полиции, и связь с ним поддерживал только Тед Райт. Тед про убийство знал и даже на нем подзаработал. По его словам, Каланча Марри передал ему от тебя то ли сотню, то ли полторы.

— Знай я, что он не врет, я дал бы этому придурку вдвое больше, — пробормотал Рено, потер подбородок и сказал: — Ладно, Сиплый, значит, отпадает.

— Нет.

— Почему «нет»?

— Раз его люди не знают, где он, — предложил я, — давай скажем им, что он за решеткой. Один раз они уже вырвали его из лап Нунена. Может, теперь они опять устроят налет на тюрьму, если узнают, что его сцапал Макгроу.

— Дальше, — заинтересовался Рено.

— Если его дружки, поверив, что Сиплый под замком, опять попытаются его вызволить, полиции, в том числе и головорезам Пита, придется как следует попотеть. Пока они будут устраивать облаву на людей Сиплого, ты сможешь попытать счастья в Виски-таун.

— А что, это идея, — медленно проговорил Рено.

— Думаю, дело выгорит, — подбодрил его я и встал. — Увидимся…

Такой поворот событий меня не вполне устраивал. Но я, разумеется, промолчал. Не враг же я себе.

Я опять сел, а Рено стал обзванивать друзей. Телефон звонил не переставая. Точно так же, не переставая, скрипела, впуская и выпуская людей, кухонная дверь, причем впускать приходилось гораздо чаще, чем выпускать. Вооруженных мужчин, табачного дыма и напряжения прибавлялось в доме с каждой минутой.

XXIV ВИСКИ-ТАУН

В половине второго ночи, оторвавшись наконец от телефона, Рено сказал мне:

— Поехали.

Он поднялся наверх и вскоре вернулся с небольшим черным саквояжем в руках. К этому времени большинство его людей уже вышли из кухни на улицу.

— Поаккуратней с ним, — предупредил меня Рено, протягивая саквояж — саквояж оказался тяжелым.

В доме теперь нас оставалось всего семь человек. Мы вышли и влезли в большую машину с занавешенными окнами, которую О’Марра подогнал прямо к дверям. Рено сел вперед, рядом с О’Маррой, а я втиснулся назад, зажав саквояж между коленями.

Из переулка выехала еще одна машина и встала впереди, третья держалась за нами. Ехали мы со скоростью миль сорок в час, не больше — по принципу тише едешь, дальше будешь. Мы уже почти добрались до места, как пришлось немного поволноваться.

Уже на окраине, когда мы проезжали по улице, застроенной небольшими одноэтажными строениями, какой-то человек показался в дверях, сунул два пальца в рот и пронзительно свистнул. Кто-то из третьей машины уложил его на месте.

На следующем перекрестке нас встретили градом пуль.

— Если пуля попадет в саквояж, — крикнул, повернувшись ко мне, Рено, — мы все взлетим на воздух! Открой его, а то потом времени не будет!

Мы прижались к тротуару возле какого-то темного трехэтажного кирпичного здания, и я открыл саквояж. Бомбы — короткие двухдюймовые трубы, лежавшие в опилках на дне саквояжа, — разобрали в одно мгновение. Занавески на окнах машины от пуль были изодраны в клочья.

Не поворачиваясь Рено выхватил из саквояжа одну трубу, выскочил из машины и, не обращая никакого внимания на побежавшую по его левой щеке струйку крови, размахнулся и запустил бомбу в дверь кирпичного здания. Раздался оглушительный взрыв, взвилось пламя. Нас отбросило взрывной волной, на голову посыпались какие-то предметы. Входная дверь слетела с петель.

К дому бросился еще кто-то, взмахнул рукой, и еще одна труба, начиненная дьявольской смесью, угодила в проем двери. С окон нижнего этажа сорвались ставни, посыпались осколки стекла и рванулся огонь.

Машина, державшаяся третьей, остановилась в самом начале улицы, и сидевшие в ней стали отстреливаться. А первая машина проехала вперед и свернула в переулок. Судя по выстрелам, раздававшимся между взрывами бомб, из нее обстреливали задний выход.

О’Марра выбежал на середину улицы и зашвырнул бомбу на крышу кирпичного дома. Бомба не взорвалась, а О’Марра задрал одну ногу, вцепился обеими руками себе в горло и повалился навзничь.

Еще одни из наших рухнул под пулями, которые градом сыпались на нас из соседнего с кирпичным деревянного дома. Рено смачно выругался и крикнул:

— Толстяк, выкури их оттуда!

Толстяк поплевал на бомбу, забежал за машину и взмахнул рукой. Нас словно сдуло с тротуара, а через мгновение охваченный пламенем деревянный дом осел на наших глазах.

— Бомбы еще есть? — спросил Рено.

Все мы испытывали странное чувство оттого, что в нас никто не стреляет.

— Последняя осталась, — ответил Толстяк, взяв в руки бомбу.

Языки пламени лизали окна верхнего этажа. Рено взглянул на кирпичный дом, взял у Толстяка бомбу и сказал:

— Назад! Они сейчас выйдут.

Мы отошли назад. Изнутри раздался голос:

— Рено!

— Что надо? — крикнул Рено, предусмотрительно зайдя за машину.

— Сдаемся, — пробасил голос. — Мы выходим. Не стреляйте.

— Кто это «мы»? — спросил Рено.

— Это я, Пит, — послышался низкий голос. — Нас осталось четверо.