Сочинения в 3 томах. Том 1. Люди как боги

Никакого доклада я не готовил. Я лежал на диване, то терзая себя жестокими мыслями, то устало отдыхая от них. Я удивлялся, почему мы нигде не обнаружили рамиров в телесном облике, хотя рамиры, несомненно, существуют; и все снова и снова спрашивал себя, чем мы их так прогневали, что они уничтожают наш корабль за кораблем; и еще больше удивлялся, почему они и последний звездолет не превращают в клубочек пыли, раз уж они воюют с нами и раз полное истребление любого противника им под силу, - тут была тайна, ее обязательно требовалось разгадать, а я все не мог постичь ее; и о погибшем Лусине я думал, и о покинувшей нас так безжалостно Ирине, и о несчастном Голосе, вероятно распыленном по молекуле в разных столетиях прошлого, и о жестоком и гениальном Эллоне, и о милом умнице Мизаре, но больше всего о новом шпионе рамиров: и ненавидел его, и в душевном неистовстве сулил ему страшные кары, и грозил дать такой предметный урок всем возможным лазутчикам наших врагов, чтобы никому больше не было повадно!

В дверь условленным трехкратным стуком просигналил Олег. Я впустил его. Он хмуро взглянул на меня.

- Все свободные от неотложных вахт собрались в обсервационном зале. Как ты себя чувствуешь, Эли?

- Почему ты спрашиваешь о моем самочувствии?

- Ты очень бледен.

- Зато решителен. Пойдем, Олег.

- Постой, - сказал он. - Я хочу знать, кого ты подозреваешь в шпионаже.

- Ты узнаешь вместе со всеми. Пойдем.

Он опять задержал меня:

- Эли, я командующий эскадрой. Мое право - знать больше всех и раньше всех.

С минуту я размышлял. Олег ставил меня в безвыходное положение. Я улыбнулся. Думаю, улыбка получилась вымученной.

- А если я подозреваю тебя, Олег?

- Меня? - переспросил он с удивлением. - Ты в своем уме, Эли?

- Откуда же мне быть в своем уме, если все мы в той или иной степени впадали в безумие? Какое-то остаточное сумасшествие должно же сохраниться… - Я посмотрел ему прямо в глаза. - Олег, если ты приказываешь, я должен покориться. Прошу: не приказывай! Дай мне вести себя, как я задумал!

- Пойдем! - коротко сказал он и вышел первым.

В обсервационном зале были погашены звездные экраны. Впереди, на возвышении, поставили столик, за него уселись Олег и я. Я обвел взглядом зал. Здесь были все мои друзья: люди и демиурги. Позади величавой статуей возвышался Граций, рядом с ним поместился маленький Орлан, в первом ряду сидели Мэри и Ольга, а между ними Ромеро. Мэри с такой тревогой посмотрела на меня, что я поспешно отвернулся. Зал шумел. Олег постучал по столу, водворяя тишину.

- Вы уже знаете о трагедии, разразившейся в лаборатории и оперативной рубке, - сказал Олег. - Но сейчас мы собрались не для того, чтобы почтить память погибших товарищей. Научный руководитель экспедиции считает, что на корабле обнаружен шпион рамиров. Он представит на обсуждение свои доказательства.

Я встал.

- Прежде чем представлять доказательства того, что на звездолет проник лазутчик врагов, прошу вотировать наказание шпиону. Мое предложение - смертная казнь!

- Смерть? - понеслось до меня возмущенное восклицание Ромеро.

Его голос заглушили протестующие выкрики из зала. Не только люди, но и демиурги негодовали. Граций замахал руками. Я спокойно ждал, пока установится тишина.

- Да, смертная казнь! - повторил я. - Не пленение, не консервация, а именно казнь. На Земле уже пятьсот лет не совершаются казни. Казнь - пережиток древних времен, рудимент дикарской эпохи. Но я настаиваю на ней, ибо шпионаж - тоже пережиток варварства. Наказание за бесчестный поступок должно содержать в себе бесчестье.

Ромеро поднял трость, показывая, что просит слова.

- Назовите преступника, адмирал! Опишите преступление. И тогда мы решим, заслуживает ли он смертной казни.

Я знал, что придется идти против всех. Я холодно сказал:

- Казнь должна быть вотирована до того, как я назову имя преступника.

- Но почему, адмирал? Можете вы это объяснить?

- Мы все здесь - друзья. И когда я назову шпиона, вы не сможете сразу отделаться от многолетней привычки считать его другом. Это скажется на вашем приговоре. Я хочу, чтобы каре было подвергнуто само преступление.

- Но смертной казни вы требуете для члена экипажа, который, по вашим словам, очень нам близок, а не для преступления как такового.

- Если бы я мог осудить преступление, презрительно игнорируя самого преступника, я бы пощадил его. К сожалению, преступление неотделимо от преступника.

- Воля ваша, адмирал, до того, как назовут имя, я не проголосую за наказание.

- В таком случае, я вообще не назову его. И он останется невредимым. И будет продолжать свое черное дело. И, выдавая наши планы рамирам, сделает невозможным вызволение звездолета.

Ромеро сел. Заговорил Олег:

- Научный руководитель экспедиции ставит проблему, которую я бы назвал проблемой кодекса. В старину у людей существовал уголовный кодекс, карающий за преступление вне зависимости от личности преступника. Эли предлагает восстановить обычай заранее определять наказание за еще не совершенные преступления, чтобы предотвратить их. По-моему, это правильно.