Сочинения в 3 томах. Том 2. Диктатор

- Вот видите, вы прямо говорите - да, такая опасность имеется. А Вудворт отделывался неопределенными оценками. И чтобы получить их, надо было посвящать его в военные секреты, знать которые дипломату необязательно. Теперь это не такая уж большая тайна, что мы недавно планировали наступление в обход маршала Вакселя с севера. Мы информировали об этом Вудворта. Он предупредил, что надо быть осторожным, чтобы не испугать Нордаг большим скоплением войск у его границ. Потом, подсчитав свои ресурсы, мы отказались от наступления, лишь укрепили оборону. И никакого передвижения войск у границ Нордага не устроили - ни большого, ни малого. Стало быть, по Вудворту, беспокойств от Нордага было не ждать. Только край урагана промчался по их границе, но ураганы происходят и по естественным причинам и государственных границ не признают. А Нордаг объявил нам войну! Где же дипломатическая проницательность, хочу я знать? Я уважаю Вудворта, но военная политика должна строиться на фундаменте солидней того, какой предлагает наш министр внешних сношений.

В этой тираде я заранее отмерил информацию, какой надо делиться с Войтюком, если он и вправду шпион. И главное - убедить, что Вудворт не собирался снабжать его лживыми сведениями о нашем северном наступлении и что проект такого наступления реально имелся, но не осуществился из-за нехватки сил, чем с таким трагическим для нас мастерством воспользовался маршал Ваксель. Войтюк должен быть уверен - и его хозяева особенно, - что ему у Вудворта открылся источник правдивой информации. Без этого дальнейшая игра с Войтюком не имела смысла. Все, что он наплел врагам о концентрации наших сил на севере, они расценили, конечно, как его провал. Они должны теперь верить, что провала у их агента не было, было непредвиденное изменение наших оперативных планов…

То же, что я должен был сказать дальше, зависело от звонка Гамова. Но Гамов молчал, хотя уже подошло назначенное для водолетов время. Я сделал вид, что задумался.

Войтюк не выдержал моего продолжительного молчания.

- Если разрешите, генерал? Все же мне не ясны мои новые…

- А? Что? - спросил я. - Не понял. Повторите.

Войтюк не успел повторить вопрос - зазвонил телефон. Гамов произнес одно слово «да!» и положил трубку. Можно было продолжать игру.

- Что вам делать, вы спрашиваете? А вот это самое - просвещать меня в международной обстановке.

И опять сквозь внешнюю обкатанность просунулось острие.

- В каком смысле просвещать? Читать вам лекции? Либо…

- Либо! - прервал я. - На шута мне ученые лекции? Советы нужны, толковые консультации. Поняли меня, Войтюк?

Он вполне дипломатически уклонился от прямого ответа.

- Слушаю ваше приказание, генерал.

Я притворился, что заколебался - можно ли открывать новому сотруднику государственные секреты? И решил - раз уж определил его на секретную службу, то ничего таить нельзя.

- Должен вас информировать, Войтюк, что не все у нас ладно в правительстве. По внутренним делам разногласий нет, тут единая линия. Но международные акции Гамова вызывают опасения. Даже не опасения, а возражения. Гамов безмерно преувеличивает наши возможности. И он не всегда понимает реакцию на свои действия, так сказать, в международном масштабе. Поссорил нас со всеми союзниками - разве это политика? Ваш бывший шеф возражал, мы все колебались - нет, настоял на своем! А результат?

- Диктатор действует как диктатор, - неопределенно заметил Войтюк. - Вы ведь добровольно назначили его диктатором, верно?

- Добровольно, да! Не в этом дело. Гамов чрезмерно перегибает палку. Он талантливый военачальник, блестящий оратор, умница, мыслитель… Но есть же границы самоуправству! Он такое задумал для выручки Забона - ахнуть! Вот тут я и попрошу вас разобраться, не слишком ли осложнят новые акции Гамова международную обстановку. Военная часть его планов - моя сфера. Я должен ясно представлять себе все отдаленные последствия.

- Для этого я должен знать, что предпринимает диктатор…

Он выдал себя! Я почувствовал это и по изменению его голоса, и по тому, что он отвел глаза - страшился расшифровать себя выпытывающим взглядом, - и по тому, что его руки, смирно покоившиеся на коленях, вдруг стали нервно подергиваться. От Войтюка шла волна, он излучал высокое напряжение, какого не могло быть при нормальном служебном разговоре подчиненного с начальником.

- Гамов превратился в какого-то ангела мести. Даже не ангела, а дьявола. У нас имеется несколько водолетов, жалкое подражание водолетному могуществу Кортезии. Военного значения они не имеют. Но Гамов посылает их в набег на Нордаг. Он хочет захватить в плен все правительство Нордага. И уморить всех голодом! На глазах у всех заставить испытать самих то, чем дурак Франц Путрамент пригрозил Забону! А потом, еще недоумерших, утопить в нечистотах - опять же публично.

- Какой ужас! - произнес Войтюк.

Я вдохновенно врал: