Сочинения в 3 томах. Том 2. Диктатор

ФАЛЬК. Вот именно! Самые точные слова! Очень многое! И за это под суд? Да кто позволил? Не разрешу!

ГАМОВ. Придется обойтись без вашего разрешения.

ФАЛЬК. Замолкаю! Сгинь, поэт мужества и геройства! Пропади! Герои осуждают геройство! Как жить, я вас спрашиваю?

БИБЕР. Между прочим, диктатор, в эмоциональном высказывании моего друга Арнольда Фалька таится и философская истина. Легко доказать, что воинственное желание разрушать в самой природе человека. Не просто сражаться с противником, а изобретать противника, если его нет. Вы в своем неслыханном осуждении войны осуждаете саму природу человека. Ибо в нас заложено быть воином. Говорю о мужчинах, разумеется.

ГАМОВ. Вы сказали - легко доказать. А можете ли доказать?

БИБЕР. Ну, как же! Подведите ребятишек к игрушкам. Девочки схватятся за куклы и платья, мальчики за оружие. Разве здесь не голос природы? А тот факт, что в истории человечества войны не переводятся? Каждому поколению нужна своя война. Вы сказали, что древние войны часто возникали от безысходности существования. Но ведь можно было и умереть от голода, если был голод, покориться завоевателю, если завоевывали, отдать имущество, если грабили. Нет, хватали оружие! В войне одни видели способ обогащения, другие - средство спасения. Не искали иных выходов из безвыходности, сразу принимали решение о войне. Вы в своей декларации приписали войне много скверного - и правы, не буду спорить. Но писатель Арнольд Фальк найдет в войне бездну хорошего, он отыщет в ней благороднейшие свойства - мужество, стойкость, верность друзьям и родным, самопожертвование… И тоже будет прав.

ФАЛЬК ( на мгновение возникает ). Не буду! Ужас! Молчать! Навеки молчать! (Впадает в очередную горестную прострацию).

БИБЕР. И самый поразительный пример - современная война. Вы утверждаете, что все несогласия воюющих сторон тысячекратно легче решить миром, а не войной. Готов согласиться, что вы правы. Но ведь ваша правота оборачивается против вас. Если правители мира пошли на войну не по объективной неизбежности, а по злой воле, раздувшей муху разногласий в слона раздора, то ведь они были заранее убеждены, что в их злой воле содержится объективная возможность совершить такое превращение ничтожной мирной мухи в грозного слона войны. Они не сомневались, что народы примут их решения и дружно отправятся на фронт. Конечно, люди потом устанут от тягот войны, истерзаются от ее страданий и проклянут ее - но не дольше, чем на оставшуюся жизнь своего поколения. И идут они на войну с музыкой, с песнями, не рвут на себе заранее волос, не кидаются с полученным оружием на своих командиров, чтоб не дать войне совершиться. Вам это ничего не говорит, диктатор?

Впервые - и в последний раз - за все время спора Гамов растерялся. Философ Орест Бибер нашел аргументы, от которых не отделаться легковесными возражениями. Я, впрочем, не услышал в аргументации Бибера чего-либо принципиально нового. Я не философ, но о том, что в душе человека изначально заложена воинственность, слыхал много раз. Я мог бы сам опровергнуть Бибера, но Гамов сделал это сильней. Когда Бибер закончил свою небольшую речь, Гамов был уже вооружен для отпора.