Сочинения в четырех томах. Том 2

— Тут есть еще один момент, — сказал я. — Если букмекер знает, что определенная лошадь не выиграет, он может предложить принять на нее ставки на самых соблазнительных условиях. Не настолько, чтобы вызвать подозрения, но достаточно, чтобы привлечь массу клиентов. Скажем, на один пункт выше, чем другие, ну, допустим, одиннадцать к четырем, в то время как другие предлагают максимум пять к двум. Деньги так и посыплются. Вы согласны? — Я встал и пошел к двери. — Сейчас я вам кое-что покажу.

Лестница показалась мне круче, чем всегда. Я поднялся в свою комнату, достал скаковые справочники и пачку букмекерских билетов и зашаркал обратно в гостиную. Я положил билеты на стол перед Лоджем, и мой отец подошел, чтобы поглядеть на них.

— Эти билеты, — объяснил я, — Билл просто оставил ребятам для игры. Три из них, как видите, выданы фирмой «Л. С. Перт», остальные — другими фирмами, причем все разными, ни одна не повторяется дважды. Билл Дэвидсон был человек педантичный. На обороте каждого талона он записывал дату, условия ставки и имя лошади, на которую ставил. Он ставил у букмекеров, где ставки выгоднее, вместо того чтобы играть через тотализатор или у букмекеров у перил, то есть, — объяснил я специально для Лоджа, видя, что тот не понял, — у букмекеров, которые стоят вдоль перил между букмекерскими местами и членскими ложами, записывая ставки, которые делают члены клуба и знакомые им люди. Они посылают им еженедельный расчет с выигрышем или проигрышем. Билл не делал крупных ставок и считал, что играть через тотализатор не так увлекательно.

Лодж разглядывал три билета фирмы «Л. С. Перт». Круглый почерк Билла был ясным и разборчивым. Я взял первый билет и прочел вслух: «Перипатетик, 7 ноября. Десять фунтов из расчета одиннадцать к десяти». То есть, Перипатетик шел в таких высоких шансах, что Билл рассчитывал выиграть на свою ставку одиннадцать фунтов. Я раскрыл справочник и нашел отчет о 7 ноября.

— Перипатетик, — сказал я, — проиграл двухмильную скачку с препятствиями в Сандауне, отстав на четыре корпуса. Скакал Джо Нантвич. Стартовая цена была одиннадцать к десяти — она показывала безусловного фаворита. «Л. С. Перт» должна была получить грандиозный барыш, предлагая одиннадцать к десяти.

Я взял второй билет и прочел: «Сакбэт, 10 октября. Пять фунтов из расчета шесть к одному». Я открыл программу на этот день. Сакбэт остался без платного места в Ньюберри, и скакал на нем Джо Нантвич. Лучшая цена, предложенная вообще, была пять к одному, а перед стартом — семь к двум.

Я положил билет Сакбэта на стол и взял третий. «Малабар. 2 декабря. Восемь фунтов из расчета пятнадцать к восьми.» Я положил билет и открыл справочник на 2 декабря. Малабар пришел четвертым в Бирмингеме. Скакал Джо Нантвич. Стартовая цена была шесть к четырем.

Лодж и мой отец молча сверяли билеты со справочником.

— Точно так же я пересмотрел и все остальные, — сказал я. — Все эти лошади проиграли. И только на одну из этих лошадей он получил лучший расчет, чем можно было ожидать. Но скакал на ней не Джо, а какой-то аутсайдер, шедший из ста к шести.

— Как бы я хотел, чтобы ипподромная братия считала целыми числами, — жалобно сказал Лодж.

— Разве вы не слышали, — сказал я, — как заядлый игрок обучал своего сына считать? Один, шесть к четырем — два…

Лодж рассмеялся, в уголках его темных глаз сбежались морщинки.

— Я должен переписать все эти цифры с талонов «Л. С. Перт» вместе с данными из справочника, чтобы все это улеглось у меня в голове, — сказал он, отвинчивая колпачок вечного пера и принимаясь за работу.

Мой отец уселся рядом с ним и наблюдал, как растет красноречивый список. Я вернулся на подоконник и ждал.

Наконец Лодж сказал:

— Теперь я понимаю, почему вашему отцу так недостает вас. — Он положил перо в карман.

Я сказал, улыбаясь:

— Если вы хотите насладиться действительно потрясающей историей мошенничества, посмотрите в этом справочнике отчет об ирландских скачках. Это фантастика.

— В другой раз. На сегодня с меня достаточно, — сказал Лодж, потирая лицо рукой и сжимая нос большим и указательным пальцами.

— Теперь, как я понимаю, тебе остается только сообщить нам, кто все это организует, — сказал отец с оттенком иронии, которую я уже давно научился понимать как одобрение.

— Вот этого, милый па, я не могу сделать, — сказал я.

Но Лодж сказал серьезно:

— Может, кто-нибудь из тех, кого вы знаете по ипподрому? Ведь это должен быть человек, который связан со скачками. Как насчет Перта?

— Может быть. Я его не знаю. Хотя, пожалуй, нет никакого Перта. Имя было продано вместе с фирмой. В следующий раз, когда я буду скакать, я сделаю ставку у него и посмотрю, что из этого получится.

— Ничего подобного ты не сделаешь, — сказал мне отец.

Нет так нет, я даже не стал спорить, мне было все равно.

— А может, это был жокей, или тренер, или владелец лошадей? — спросил Лодж.