Сочинения в четырех томах. Том 2

— Не имею о местонахождении этих алмазов ни малейшего представления, — Сайе и не собирался оставлять свой холодно-любезный тон. — Уверен, вышеперечисленные камни не проходили ни через меня, ни через нашу фирму в Нью-Йорке. А сейчас, джентльмены, разрешите откланяться, — с этими словами он, нимало не беспокоясь о дальнейшей участи своих посетителей, вышел из комнаты.

— Мне всегда нравились вежливые люди, — Бонд, казалось, был удовлетворен встречей.

А на Данкверста, похоже, вообще ничто не могло произвести впечатления. Он, ни капли не смутившись, закрыл записную книжку и сунул ее во внутренний карман пиджака, и, только выйдя на улицу, сержант позволил себе немного расслабиться. Джеймс не без интереса наблюдал, как строгое серьезное лицо блюстителя закона превращалось в довольную физиономию человека, только что выигравшего партию в бридж.

Бонд назвал шоферу свой адрес на Кинг-роуд, и, лишь когда они тронулись, Данкверст спросил:

— Хотите, чтобы я исполнил ваше желание, командор?

— Я в принципе не против, но только не сейчас, потому чтр сам не знаю, чего хочу.

— Напротив, слишком хорошо знаете. Не ломайте попусту голову.

Бонд вздохнул.

— Вы правы, сержант. По-моему, я упустил в разговоре что-то очень важное, но это уже не имеет никакого значения.

— Почему же?

— Шестое чувство, сержант. Сайе совсем не похож на бизнесмена. Нужно копнуть его глубже.

Данкверст улыбнулся.

— Браво, командор. Он такой же коммерсант, как мы с вами члены палаты лордов.

— Игра начинает мне нравиться, — Джеймс полез за сигаретами.

— Еще бы. Для меня это вообще была комедия. Помните, я упомянул «Еллоу-премьер» и парочку бриллиантов «Кейп юнион»?

— Ну да.

— Так вот, любой нормальный человек, хоть сколько-нибудь разбирающийся в алмазах, счел бы это либо за оскорбление, либо за мою непроходимую тупость. А уж этот чванливый придурок, выдающий себя за шефа «Дворца алмазов», никогда не упустил бы возможности сообщить мне об этом в соответствующей форме.

— Да-да, — Бонд по-прежнему не понимал, куда клонит Данкверст.

— Все дело в том, что камней с такими названиями не существует. Каждый профессионал помнит имена известных бриллиантов весом более десяти карат. Таких простых вещей мог не знать только круглый дилетант.

Джеймс расхохотался.

— Спасибо за комплимент, сержант.

5 «ЛА РОНДЕ»

Бонд нисколько не удивился, заметив, как внимательно его разглядывал портье. «Трафальгарский дворец» — гостиница, прочно закрепившаяся на первом месте по уровню уголовной преступности. Помнится, Валланс продемонстрировал ему лондонскую карту, которой обычно пользуются в полицейском управлении. Джеймс отнюдь не пребывал в восторженном настроении от того, что находился сейчас в гостинице, одно лишь упоминание о которой вызывало у сотрудников Скотланд-Ярда гримасу недовольства. Это место на карте было отмечено множеством черных флажков — символов нераскрытых преступлений.

Дойдя до номера 350, Бонд прислушался. Из-за двери лилась медленная печальная музыка. Играл явно пианист-профессионал. Джеймс узнал мелодию. «Интересно, кто же это увлекается франко-итальянской фортепианной классикой?» — подумал он и постучал.

— Открыто, — ответил глухой и невнятный голос.

Бонд вошел в небольшую гостиную и плотно прикрыл за собой дверь.

— Защелкни замок, — приказал тот же голос, доносившийся, как показалось Джеймсу, из спальни. Выполнив поручение, отданное в такой категоричной форме, Бонд, наконец, получил возможность как следует оглядеться — абсолютно ничего интересного и впечатляющего. Обычный гостиничный номер, отличающийся от других лишь тем, что постояльцу взбрело в голову прихватить в дорогу магнитофон.

— Для начала все не так уж плохо, — чуть слышно пробормотал Бонд, — всегда мечтал встретиться с гангстером, ублажающим свой слух звуками «Ла ронде».

Обойдя по кругу гостиную, Джеймс заглянул в спальню и на время потерял всякую способность шевелить мозгами.

Перед зеркалом сидела молодая полуобнаженная женщина. Как правило, среди тысячи человек найдется лишь один любитель сидеть на стуле верхом, но она, видимо, принадлежала именно к их числу. Ее голова покоилась на сложенных крест-накрест руках, опирающихся на резную спинку стула. Бонд ощутил на себе холодный изучающий взгляд, но в эту минуту его ничего не интересовало, кроме ее тела. Грациозно изогнутая спина, неуловимо изящный поворот плеч и посадка головы явно бросали кому-то вызов. Джеймс решил, что до поры до времени не стоит принимать его на свой счет. Ее вызывающе стройные ноги в сочетании с полурасстегнутым бикини могли поставить на колени даже короля, и Бонд почувствовал, что утрачивает над собой контроль.

— Меня можно поздравить с подкреплением, — звук ее низкого хриплого голоса сводил Джеймса с ума. — Сядь и наслаждайся музыкой. Это лучшее, что я могу тебе предложить.

Бонд выкатил на середину комнаты кресло и с трудом заставил себя опуститься в него, не теряя из вида это божественное создание. Похоже, настал решительный момент, от которого будут зависеть их дальнейшие отношения. С нарочитой небрежностью Джеймс произнес: