Сочинения в четырех томах. Том 3

— А почему я, собственно, должна делать то, что вы хотите?

— Право, не самое подходящее время изображать суфражистку, — пожал плечами Бонд. — Либо так, как я сказал, либо вас убьют после завтрака. Решайте сами.

Девушка дернула плечом, лицо ее искривилось в брезгливой гримасе.

— А, ладно, так и быть.

Внезапно глаза ее метнули молнию.

— Только не пытайтесь ко мне прикоснуться, или я вас убью.

Раздался щелчок открываемой двери. Бонд глянул вниз на Тилли Мастертон.

— Интересный вызов. Но не волнуйтесь, я его не приму.

Он повернулся и вышел из помещения.

Один из корейцев прошел мимо него с подносом в руках. В его комнате второй кореец устанавливал переносную печатную машинку «Ремингтон» в углу, подальше от кровати. В дверном проеме стоял На Все Руки. Он держал лист бумаги. Бонд- подошел к нему и забрал бумагу.

Это было указание Голдфингера, написанное шариковой ручкой. Почерк был четкий, аккуратный, легко читаемый, без вычурности. Бумага гласила:

«Отпечатайте десять экземпляров.

Совещание под председательством мистера Голда.

Секретари:

— Дж. Бонд.

— Мисс Тилли Мастертон.

Присутствуют:

«Пурпурная банда», Детройт

— Хельмут М. Спрингер

«Теневой синдикат», Майами и Гавана

— Джед Миднайт

«Машина», Чикаго

— Билли (Улыбочка) Ринг

«Паутина», Лас-Вегас

— Джек Стрэп

Сицилианский союз

— мистер Соло

«Бетономешалки», Гарлем, Нью-Йорк

— мисс Пусси Галоре.

Повестка дня:

Обсуждение проекта операции под кодовым названием «Большой шлем».

(Прохладительные напитки)».

В конце была приписка: «Вы с мисс Мастертон должны быть готовы к 2 часам 20 минутам. Вы оба будете вести протокол. Форма одежды — деловая». Бонд улыбнулся. Когда кореец вышел, он сел за машинку и начал печатать, показывая девушке, что намерен выполнять свою задачу. Боже, ну и сброд! Даже мафия присутствует! Интересно, как Голдфингеру удалось их на это подбить? И кто, черт возьми, такая Пусси Галоре?

К двум часам бумаги были готовы. Бонд отнес их Тилли вместе с блокнотом для стенографирования и карандашами. Прочитав ей записку Голдфингера, он добавил:

— Постарайтесь запомнить имена, по-видимому, их будет легко персонифицировать. Но в конце концов мы можем и спросить для протокола, верно? Пойду переоденусь.

Он улыбнулся:

— Осталось двадцать минут.

Девушка кивнула.

* * *

Идя по коридору следом за На Все Руки, Бонд слышал шум реки. Видимо, коридор шел вдоль русла. Где-то у ног взревел двигатель грузовика, удаляясь предположительно в сторону Вест-Сайда. Должно быть, они находились в верхней части длинного двухэтажного строения. Серые стены коридора пахли свежей краской, боковых дверей не было, освещение шло из люков в полу. Дойдя до конца коридора, На Все Руки постучал, открылась дверь, и они оказались в большом, залитом солнцем помещении. Зал находился в торце здания, и большое окно выходило на реку и на район Джерси. Здесь все было готово к проведению конференции. Голдфингер сидел спиной к окну за большим круглым столом, покрытым зеленой скатертью, на котором стоял графин с водой и были разложены карандаши и бумага. Вокруг стола размещались девять удобных кресел, перед шестью из которых лежали пакеты, запечатанные красным сургучом. Справа вдоль стены стоял длинный сервировочный стол, заставленный серебряными и хрустальными фужерами. В ведерках охлаждалось шампанское, выстроились в ряд другие бутылки. Среди закусок Бонд разглядел две большие вазы с черной икрой и несколько блюд с гусиным паштетом. На стене напротив, над столом с бумагами и большим листом картона висела доска.

Голдфингер смотрел, как они идут к нему по толстому винно-красному ковру. Он указал на стул слева от себя Тилли Масгертон, справа — Бонду. Они сели.

— Бумаги?

Голдфингер- взял готовые листы, прочитал лежащий сверху и вернул девушке. Он сделал круговой жест рукой, и она, повинуясь, встала и положила по экземпляру перед каждым креслом Голдфингер нажал на скрытый в столе звонок. Двери в конце комнаты открылись, и появился один из корейцев.

— Все готово?

Кореец кивнул.

— Ты понял, что сюда не должен войти ни один человек, кроме указанных в списке? Хорошо. Некоторые из них, а возможно и все, придут с сопровождающими. Все сопровождающие останутся за дверью. Проследи, чтобы у них было все, что они захотят. Карты и кости на месте? На Все Руки, — Голдфингер глянул на корейца, стоящего рядом со стулом, на котором сидел Бонд. — Иди и займи свое место. Сигнал помнишь?

На Все Руки поднял два пальца.

— Верно. Два звонка. Можешь идти. Проследи, чтобы все выполняли свои обязанности как должно.

— Сколько у вас народу? — поинтересовался Бонд.

— Двадцать человек: десять корейцев и десять немцев. Все очень квалифицированные. В этом здании делается многое. — Голдфингер положил руки на стол. — Так, теперь о ваших обязанностях. Мисс Мастертон, вы будете записывать все важные моменты, все, что может потребовать моего внимания. Не обращайте внимания на споры и пререкания. Ясно?