Сочинения в четырех томах. Том 4

Был необыкновенно жаркий день в начале июня. Джеймс Бонд положил темно-серый меловой карандаш, которым маркировались грузы, направляемые в отдел 00, и снял пальто. Он не удосужил себя повесить его на спинку стула, не говоря уже, чтобы встать и надеть на вешалку, которую Мэри Гуднайт пристроила за свой собственный счет (проклятая баба) за зеленой дверью соседнего офиса. Он бросил его на пол.

Бонд ненавидел эти периоды безделья. Его глаза и его мозг практически бездействовали, когда он перелистывал страницы зубодробительной диссертации из Секции Научных Исследований об использовании русскими цианидного газа с помощью дешевого ручного детского водяного пистолета для покушений на убийство. Струя, как утверждалось, направленная в лицо, производила мгновенное действие. Это было рекомендовано для жертв двадцати пяти и старше лет, восходящих по лестнице или спускающихся вниз. Причиной смерти очевидно становится сердечный приступ.

Резкий звонок красного телефона, ворвавшийся в комнату, был так внезапен, что Джеймс Бонд, мысли которого блуждали где-то далеко, автоматически сунул руку к левой подмышке, готовясь к самозащите. Уголки его рта опустились, когда до него дошло, что звонил телефон. После второго звонка он поднял трубку.

— Сэр?

— Сэр.

Он встал со стула и подобрал пальто. Он одел его и привел в порядок свои мысли. Он задремал на своем стуле. Теперь его вызывали на ковер. Он прошел через комнату в соседний офис, устояв от соблазна потрепать по вызывающе золотистой шейке клюющую носом Мэри Гуднайт.

Он промычал ей, что идет к «М», и вышел в застеленный ковром коридор. Сквозь жужжание и скрежет Отдела коммуникаций, с которым соседствовал его отдел, прошел к лифту и поднялся на восьмой этаж.

Лицо мисс Монипенни ничего не выражало. Обычно оно что-нибудь выражало, если она знала что-нибудь — тогда на нем возникало некоторое возбуждение, любопытство, или, если Бонду грозила неприятность, сочувствие или иногда негодование. Сейчас улыбка приветствия выражала лишь безразличие. Бонд решил, что его ожидает какая-то рутинная работа, скучища, и он соответственно так настроился, проходя сквозь эту судьбоносную дверь.

Там был посетитель — незнакомец. Он сел слева от «М». Тот бросил быстрый взгляд, когда Бонд вошел и занял свое обычное место за крытым красной кожей столом.

«М» произнес коротко:

— Доктор Фэншейв, мне кажется вы не знакомы с командором Джеймсом Бондом из моего Департамента исследований.

Бонд привык к подобного рода эвфемизмам.

Он встал и протянул руку. Доктор Фэншейв поднялся, едва коснулся руки Бонда и быстро сел, как будто он притронулся к лапе ядовитой Ящерицы Гила.

Он смотрел на Бонда оценивающе и принял его не более как за анатомический курьез. Было очевидно, что это был эксперт в своем роде — человек, интересы которого заключались в изучении фактов, вещей, теорий — но никак не человеческого существа. Бонду хотелось, чтобы «М» кратко объяснил ему все и не прибегал бы к своим хитроватым, почти по-детски негодным привычкам к сомнительным сюрпризам — пугать сотрудников «чертиком из коробочки».

Посетитель был среднего возраста, розоватый, упитанный, одет фатовато по неоэдвардианской моде — отвернутые манжеты на темно-синем с четырьмя пуговицами пальто, жемчужная булавка в тяжелом шелковом галстуке, белоснежный воротничок, запонки, по форме напоминающие старинные монеты, пенсне на толстой черной ленточке. Бонд определил его как литератора, вероятно, критика, холостяка, возможно, с наклонностями гомосексуалиста.

«М» сказал, что доктор Фэншейв является известным авторитетом по ювелирному антиквариату. Он так же, хоть это и конфиденциально, служит советником Таможни Ее Королевского Величества и разведывательных органов по такого рода вопросам.

— Его мне рекомендовали мои друзья из МИ-5. Это по поводу нашей мисс Фройденштейн.

Бонд поднял брови. Мария Фройденштейн была секретным агентом, работающим на советское КГБ в самом сердце Секретной службы. Она числилась по отделу связи, но была в особом закрытом секторе, созданном специально для нее и ее обязанность сводилась к работе с «Пурпурным шифром», который так же был создан специально для нее. Она отвечала за шифровку и отсылку шесть раз в день пространных сообщений о «Текущих событиях» в адрес ЦРУ в Вашингтоне. Послания были продукцией Секции 100, которая отвечала за двойных агентов. «События» были изобретательной смесью действительных фактов, безобидных сведений, а иногда и настоящими перлами существенной дезинформации. Мэри Фройденштейн уже была известна как советский агент, когда ее оформляли в Секретную службу. Ей разрешили похитить ключ к «Пурпурному шифру» с тем, чтобы русские получили полный доступ к «Текущим событиям» — могли бы перехватывать и расшифровывать сообщения — и таким образом, когда понадобится, их можно было бы напичкивать фальшивыми сведениями.