Убоялся ты человека смертного и сына человека, которые, как трава, иссохли, и забыл бога, создавшего тебя, сотворившего небо и основавшего землю. Сего божиего человека, если узнаешь, о сем похвались. В то время дерзновенно возопии со Исанею: «И сам я божий есть». Но вот тебе, знай, что вовеки не узнаешь ни одного от рода божественного, пока прежде не узнаешь самого себя. Вовеки не сделаешься пресельнпком с Авраамом. Вовеки не поставишь кущи твои со Иаковом. Вовеки не вселишься на месте злачном с Давидом. Вовеки не поставит тебя в число божппх людей Мойсей. Вовеки не дождешься обещаемых во Исапп царей, кормителей твоих. Сей род есть царское священпе и язык святой: цари, священники и кормители и пророки, о коих всех вот что говорит бог: «Поднял вас, как на крыльях орлих, и привел вас к себе». Если ж не узнаешь себя, будет царь твой Валак и кормители твои — посланники его, неприятели рода израильского, почивающие в ночи при Валааме[196]
. Се-то те лживые кормители и пророки, о коих Михей воспевает: «Узрят язычники и устыдятся всей крепости своей. Руки возложат на уста своп, и уши их оглохнут, полижут землю, как змеи, ползущие по земле, смятутся в лежбище своем, о господе боге нашем ужаснутся и убоятся от тебя. Кто бог, как ты?» И о которых Захария: [197] «О пасущие суетных и оставившие овец! Меч на мышцу его и на око его правое! Мышца его, высыхая, высохнет, и око его правое, ослепая, ослепнет». И о которых Исайя: «Ныне же слышь сие, юная сидящая дочь Вавилона, уповающая в сердце своем: «Я есть говорящая и нет иной, не сяду вдовою и не познаю спротства». Ныне же придут на тебя два спи внезапно в один день — бесчадпе и вдовство внезапно на тебя придет в волшебстве твоем и в крепости волхвов твоих. Се все, как хворост, огнем погорят и не изымут души своей из пламенп».Вот се-то те кущи пастырские, до коих отсылает тебя человек божий, если не можешь узнать самого себя. Сип кущи совсем противны той куппне Мойсеевой [198]
и тем кущам, о которых написано в «Числах»: «Коль добрые дома твои, Иаков, п кущи твоп, Израиль, как дубравы осеняющие, и как сады прп реках, и как кущп, которые водрузил господь, и как кедры прп водах».Антон. Конечно ж, самонужнейшее есть слово сие, чтоб познать себя самого. Что нужнее, как увидеть бога? «Нет истины, нп милости, ни видения божия па земле», — вопиет Осия [199]
. «Клятва, и ложь, п убийство, и воровство, и любодеяние разлились по земле, п кровь с кровью смешивают. Как ты умение отверг, отвергну и я тебя. И не жречествовать тебе, и забыл ты закон бога своего, забуду и я детей твоих. И будет, как люди, так и жрец». И опять: «Соблуди, Ефрем, и осквернися, Израиль. Не оставили помышлений своих, чтобы возвратиться к богу своему, ибо дух блудодеянпя есть в нпх, и господа не увидели». Но нельзя не соблудить, не узнав господа. Ах, дражайшее умение 1 Нет тебя на земле в пепельных сих сердцах. О высочайшая господственная сциэнцпя [200], уме- етность, где ты ныне? Поразила тебя мечом языка своего блудница, сиречь земля, плоть п кровь. Умножились везде похотники ее. Но нельзя никак узнать господа, не узнав самого себя. Правда, что видим себя всяк из нас и знаем себя. Но как же знаем себя? И как видим? Не все ли то языческое? Не все ли то тленное, что мы познали в себе? Хребет один в нас видим, а не лицо в нас наше. Ложь нашей плоти одну видим — не истину в ней. И как нам сыскать утешение? «О лють! — вопиет Исайя. — Множеству языков многих. Как море волнующееся, так смя- тется и хребет языков многих, как вода восшумпт, и вода многая, языки многие, как шум воды многой, нуждою носимый, и отбросит его, и далеко погонит его, как прах полевой, веющийся против ветра, и как прах колесный буря возносящая». Да разве ж довольно сего, когда в нас видим одну разливающуюся тления нашего воду? Для чего не проницаем в то, что ее держит? «О град лживый! — кричит Иеремия. — Что хвалишься в удолиях? Стечет удолие твое, дочь бесстыдная, уповающая на богатства свои, говоря: «Кто придет на меня?» «Се я наведу на тебя страх», — говорит господь–вседержитель. «О лютый град кровей, — гласит Иезекииль [201], — в нем же есть яд, и яд не изойдет из него».Сего ради говорит Адонай–госаодь[202]
: «Се я сужу тебя по кровям твоим и по помыслам твоим! Сужу тебя, нечистый, пресловутый и великий, на разгневание». Не довольно еще для нас видеть одну в нас нашу землю, но нужно еще подниматься и прозреть за нашею замлею и ту землю господню, о которой Исапя: «С веселием, — говорит, — изойдете и с радостью научитесь» — по которой Иопль: «Как рай сладости, земля перед лицом его, а которая сзади него, та поле пагубы, и спасающего не будет на нем». Не достаточно нам видеть одно тленности нашей лицо, но продираться сквозь тень нашу, чтоб увидеть там лицо человека от того божиего народа, о коих Иоиль же [говорит]: «И господь издаст голос свой перед лицом силы своей, ибо велик очень полк его и крепки дела слов его».