Сочинения в двух томах. Том 1

— Вы, конечно, будете ожидать вашего батюшку в Лондоне, Джесси?! Мне кажется, это будет всего разумнее. На телеграмму, посланную мною лорду Истрею в Монктон, еще нет ответа. Думаю, он в Лондоне! Впрочем, мы через несколько часов узнаем все. Что вы смотрите на меня так, Джесси? Я советую вам ехать в Лондон к вашим друзьям — так будет приличнее и лучше для вас. Там у вас, конечно, будет много хлопот, но, главным образом, испытайте себя еще раз хорошенько, обдумайте, дает ли вам счастье тот шаг, который вы решились сделать. Спросите себя, может ли высокое положение, которое вы, благодаря этому браку, займете в обществе, дать вам то полное душевное удовлетворение, какого вы вправе требовать от жизни? Истинное ли сердечное влечение руководит вашим выбором? Обдумайте и взвесьте все это хорошенько! Я не хочу ни советовать вам, ни руководить вашим решением, а только желаю, чтобы вы действовали по свободному выбору своего сердца, чтобы ни дружба, ни признательность не влияли на вас в этом отношении. Знайте только одно, Джесси, что сердце мое всегда с вами, и если бы случилась какая беда или несчастье, если бы вам почему-либо понадобилась моя помощь, телеграфируйте мне в мой отель, и я в ту же секунду поспешу к вам. Ну, кажется, я все сказал. Храни вас Бог, дорогая малютка, храни вас Бог!

Он встал, сознавая, что его решимость готова изменить ему, что одно лишнее слово или едва заметная дрожь в голосе могли разрушить все это с таким трудом воздвигнутое здание самоотречения.

Джесси, со своей стороны, понимала, что он уходит от нее. Он, этот испытанный, самоотверженный друг, этот отважный человек, лучше которого она не знала в своей жизни. Да, он уходит от нее в загадочную неизвестность, и это мучило ее, но ее женская гордость не дозволяла ей произнести то слово, которое могло бы удержать его. Она хотела крикнуть это слово и не могла. Нервная судорога сдавила ей горло.

— Мюрри, храни вас Бог! — проговорила она с усилием.

— Вы знаете, куда послать за мной?

— Да, да, знаю, Мюрри!

— Я не забуду никогда этого дня! — прошептал он.

— Я тоже, я буду всегда помнить его… Да еще как помнить!

— Прощайте, мой маленький друг… Прощайте!

— Уж если так должно быть, Мюрри, так прощайте!

Она видела, как его стройная фигура мелькнула в дверях, и из груди ее вырвался слабый крик, похожий на стон. Точно обезумев, ступила она шаг-другой вперед, протягивая к нему руки, но его уже не было… Поздно! Дверь затворилась за ним, и он не мог ни видеть, ни слышать ее.

XVI СТАРЫЙ ДРУГ ВНОВЬ НАЙДЕН

Мюрри сказал репортеру, что у него не было никаких определенных планов, но это было не так: он знал отлично, что будет делать. Хотя он счел за лучшее расстаться с Джесси сразу и в некотором роде таинственно, тем не менее отнюдь не был намерен предоставить ее самой себе в Лондоне, а решил следить за нею и там, ни на минуту не упуская ее из вида. Он тотчас же телеграфировал в Отель Старого Света на Трафальгар-сквер, чтобы ему приготовили комнаты, и в день отъезда Джесси с одним из следующих поездов отправился и он вслед за нею в Лондон. Таким образом, получилось, что в то время, когда она думала, что находится совершенно одна и без друзей в громадном чужом городе, Мюрри знал каждый ее шаг, знал, когда и в какое время она выходила из своей гостиницы и когда возвращалась, где была и что делала. Сам же он никуда не выходил, нигде не бывал и никого не желал видеть. Но на десятый день его пребывания в Лондоне, поутру, в его кабинет вошел не кто иной, как наш старый знакомец Бертрам Седжвик. Он вошел свободно и бесцеремонно, все тот же, каким был раньше. Страшная трагедия не оставила на нем никакого следа. Его темно-багровое лицо было не менее багровым, а отуманенный вином взгляд был так же сонливо-бессмыслен, как и на пароходе.

На нем был светлый летний костюм и широкополая панама, которую он бесцеремонно бросил на стол, как человек, считающий себя вправе входить сюда, как в свою квартиру. Мюрри с первого взгляда понял, что его приход не предвещает ничего хорошего; несмотря на его, по-видимому, уверенный вид, тот с минуту замялся на пороге и последовал за слугой несколько нервной походкой. Когда слуга скромно притворил за собой дверь, Седжвик, не дожидаясь приглашения, опустился в мягкое кресло и заговорил:

— Довольно странное приветствие, можно сказать, мистер Вест! Вы даже не удостоили меня простого «здравствуйте»! Ну, да вам незачем хмуриться! Я явился сюда исключительно для того, чтобы дружески побеседовать с вами!

Он, очевидно, чувствовал себя неловко и был чем-то встревожен и озабочен; он внимательно наблюдал за своим собеседником и в то же время нащупывал что-то у себя в кармане. Мюрри казался совершенно безучастным; он взял с подставки большую трубку и принялся медленно и тщательно набивать ее.

— А где же Маркс? Что вы сделали с ним? — спросил он.

— О, Маркс в полном здравии, он ожидает меня в моем номере и, вероятно, будет очень рад услышать о нашем свидании, так как он очень вас любил, несмотря ни на что!