Сочинения в трех томах. Том 1

Скуки Аббас не ведал и мог часами следить, как бежит, ворочая камни, река, как закатывается солнце, похожее на разбухшую от крови пиявку, как парит на воздушных потоках, высматривая жертву, орел. Царственная птица ведь тоже не спешит камнем упасть на землю. Ее зорким глазам все открыто оттуда. Они не пропустят ни козла, ни сурка, ни даже маленькую полевку.

Аббасу из его убежища видна развилка пустынных дорог. Он вовсе не жаждет крови и, если представится случай примкнуть к добрым людям, предпочтет мир. Как-никак в горах лучше держаться кучкой. Слишком много случайностей подстерегает здесь одинокого бродягу. Гяур, которого неведомо зачем пощадило небо, этого не знал и чуть было не расстался с жизнью.

Аббас проследил сквозь оптический прицел весь его путь — от камня до ворот крепости. Глупый человек зачем-то отрезал у мертвой лошади уши. Вспомнился рассказ отца о том, как охотились в старину за людьми, полакомившимися хотя бы однажды мясом улара. Уши таких бедолаг, поджаренные в арахисовом масле, считались верным лекарством от оспы. Китайский лекарь давал по восемь ланов серебра за штуку. Но теперь с оспой на земле, кажется, покончено, а лошадиные уши не годятся даже на амулеты. Если бы чужеземец вздумал забрать мясо, пришлось бы его все-таки пристрелить, но он взял только седло, и Аббас, позволив ему уйти, поступил разумно и справедливо.

Остыло металлическое сияние над горной цепью, фиолетовая непроглядная мгла поглотила извивы дороги, погасли ледяные пики, и лишь клокочущая река, как выключенная люминесцентная трубка, еще давала знать о себе спорадическими неверными вспышками.

Аббас взял коврик и спустился к воде почтить молитвой альиша наступление ночи. Прибрежная галька уже мерцала звездными искорками. От несущегося потока, где взрывались и таяли в черном стекле буруны, веяло пронзительной свежестью и промозглой тоской.

Когда, пробормотав положенные стихи, Аббас совершал итидаль — выпрямление после заключительного поклона, за спиной у него вспыхнул фонарик. Стоя на коленях в световом эллипсе, разом погасившем звезды, и пену, и водяную летящую пыль, он так и застыл с поднятыми руками.

 — Встань, — прозвучала негромкая команда.

Аббас поднялся вместе с лучом.

 — Руки за голову. Повернись.

Теперь фонарик бил прямо в глаза. Аббаса внимательно разглядывали из темноты.

 — Зачем ты стрелял в меня? — последовал после продолжительного молчания нежданный вопрос. — Ведь это ты убил мою лошадь?

Пак лишь вздрогнул и облизнул пересохшие губы.

 — Это вышло случайно, не так ли? — последовал новый вопрос.

 — Да, сэр, — с трудом ворочая языком, подтвердил контрабандист. — Я целился в вас, сэр.

 — Почему же ты не довел дела до конца? — в спокойном, уверенном голосе проскользнула насмешливая и даже как будто дружелюбная нотка. — Отвечай, не бойся…

 — Не знаю, сэр, — подумав, честно признался Аббас.

 — Ведь тебе была нужна только лошадь, не правда ли? Охота за мной не входила в твои намерения?

 — Нет, сэр, не входила… Я бы мог убить вас, сэр, когда вы снимали седло или потом, на дороге, но не сделал этого.

 — И напрасно. Теперь бы тебе не пришлось стоять вот так, ожидая решения своей судьбы.

 — Ваша правда, сэр.

 — Ей-богу, ты мне нравишься, парень. У меня такое впечатление, что мы еще можем с тобой подружиться. Как полагаешь?

 — Хотелось бы, сэр.

 — Можешь опустить руки… Кто ты?

 — Меня зовут Аббас Рахман, сэр.

 — Как оказался здесь?

 — Отбился от каравана.

 — От какого?

 — Торгового, сэр. Я был охранником.

 — Как это случилось?

 — Сошла лавина. Я чудом уцелел.

 — Ах, лавина! — в голосе допрашивающего прозвучала насмешка. — И в каком же месте она сошла?

 — На подходе к Синему ущелью, — через силу выдавил из себя Аббас, интуитивно прозревая, что ложь не принесет ему пользы.

 — Какие товары везли купцы?

 — Разные, сэр… Я не интересуюсь чужими делами.

 — Значит, героин ты прихватил на собственный страх и риск? — пластиковый мешочек тяжело шлепнулся под ноги контрабандисту.

Аббас вздрогнул и подобрался, готовясь к прыжку из светового крута, но голос властно пресек этот еще не осознанный, почти инстинктивный порыв.

 — Стоять на месте! — последовало суровое предупреждение. — Не то заработаешь пулю.

 — Слушаюсь, сэр, — Аббас успокаивающе поднял руки. — Я не сделаю ничего плохого.

 — Вижу, что с тобой можно иметь дело, — голос коварного гяура, успевшего, как видно, обшарить пещеру, снова стал дружелюбным. — Расскажи мне все как есть, и тогда мы подумаем, как жить дальше.

— Это не мое, — Аббас осторожно тронул ногой мешочек. — Я взял по ошибке чужой груз.

 — Меня не интересуют наркотики. И вообще я не из полиции, можешь не опасаться.

 — Ах так, сэр…

 — Итак, что же на самом деле случилось в Синем ущелье?

Аббас помолчал, собираясь с мыслями, затем обстоятельно и абсолютно правдиво рассказал о засаде и обо всех последовавших после перестрелки событиях. Благо их было не так уж и много.

 — Теперь вернемся к началу, — внимательно выслушав контрабандиста, предложил человек с фонарем. — Зачем тебе понадобилась лошадь?

 — Зачем вообще человеку лошадь? — пожал плечами Аббас. — Я хотел поскорее вернуться домой.