Сочинения в трех томах. Том 1

Сам Аббас возлежал на роскошном хорасанском ковре и, опираясь локтем о мутук[27], лениво посасывал наргиле[28].

На золотых чеканных блюдах были разложены всевозможные липкие с виду сладости, припудренные солью фисташки и освежающие язык семена. Сквозь спущенные зачем-то с потолка муслиновые драпировки просвечивали какие-то узкогорлые кувшины, инкрустированные самоцветами сабли, кремневые пистолеты и желтые от времени, окованные серебром слоновые бивни. Над многочисленными курильницами сонно вился удушающе ароматный дымок. До рези в глазах пахло мускусом, сандалом и розовым маслом.

Из всех пришельцев Аббас оказался наиболее последовательным. Создав некое подобие мусульманского рая, он стойко придерживался достигнутого образца. Подернутые маслянистой негой зрачки пакистанца были устремлены в пустоту. Макдональд осторожно прикрыл дверь.

Смита он застал, как обычно, на пустыре, мусолящим серебряный мундштук корнет-а-пистона. «…Под крестом в Фамагусте», — разливалось окрест заунывное эхо.

Загаженного обрыва и проволочных спиралей не было и в помине. За ржавыми прутьями забора расстилалась, сливаясь с пыльным горизонтом, щебнистая пустыня. Сквозь легкую дымку лиловым бархатом проступали далекие вершины. Очевидно, американец сам уничтожил больное видение памяти.

 — Что здесь произошло? — спросил Макдональд, машинально счищая с прутьев ржавый налет.

 — Как вам сказать? — Смит поморщился, поправляя очки. — Я нашел пластиковую взрывчатку и капсюль-детонатор..

 — Нашли? — со значением переспросил Макдональд.

 — Словом, обнаружил за завтраком у себя на столе, — уточнил Смит.

 — И решили проделать проход в заграждении?

 — Пожалуй…

 — А так, — австралиец сделал ударение, — разве так оно не поддавалось?

 — Не знаю, не пробовал.

 — Почему?

 — Не пробовал, и все, — досадливо дернул щекой Смит. — Пластикат натолкнул меня на идею. Я вставил в детонатор огнепроводный шнур…

 — Вы ничего не говорили про шнур.

 — В самом деле? Однако он тоже у меня оказался… — в некоторой растерянности заморгал Смит.

 — Допустим, ладно, — буркнул Макдональд, с трудом отводя взгляд от чуть косящих, едва тронутых синькой глаз.

 — Я сделал все, как надо, и даже обжал капсюль плоскогубцами…

 — Откуда плоскогубцы, черт подери?

 — Не знаю. — И вновь трепет рыжих ресниц выдал растерянность. По всей видимости, Смит еще не очнулся вполне и не отдает себе отчета в том, откуда и почему возникают предметы.

 — Продолжайте, — махнул рукой Макдональд.

 — Одним словом, я действовал по правилам, но взрыва почему-то не последовало, хотя шнур задымил… Когда огонь добрался, по моим соображениям, до детонатора, проволока исчезла, испарилась, словно ее не было.

 — Ее и не было здесь… до вас.

 — Да, я понимаю… Вместе с ней растаяла и пропасть, залитая туманом.

 — Короче говоря, произошло то, чего вы желали?! — выкрикнул Макдональд, убеждая больше, нежели спрашивая.

 — Вероятно, — не слишком уверенно ответил американец. — Я не помню… Теперь.

 — А бронза у вас в комнате? Вы ее сами упаковали?

 — Кажется…

 — Своими руками сколотили ящики? Обили их жестяной полосой? У вас есть молоток? Гвозди?

 — По-моему, есть, — напряженно вспоминая, кивнул Смит. — Были в одном из вьюков…

 — Черта с два «были»! — раздраженно передразнил Макдональд. — Что я, не знаю наш груз?.. Ящики, кстати сказать, сколочены без единого гвоздика. Я проверил.

 — То есть как это?

 — А я знаю?.. Может быть, склеены чем-то…

 — В этом нужно хорошенько разобраться, Чарли, — озабоченно потряс головой Смит, словно сбрасывая сонную одурь. — Я очень хочу сохранить свою бронзу.

 — И я тоже, — непроизвольно признался Макдональд.

 — Как, и у вас появилась бронза?

 — Нечто в этом роде, — австралиец неопределенно покрутил в воздухе пальцем. — И я, право, не менее вас озабочен сохранностью, а вернее, стабильностью… груза.

 — Эти вещи реальны, Чарли, — понимающе кивнул Смит. — Во всяком случае, они построены из атомов, как мы сами, как окружающая нас природа… У меня есть портативный спектрометр, я проверял.

 — Звучит обнадеживающе, ежели вам не приснилось все это: статуэтки, проверка, спектрометр.

 — А ваша жизнь не приснилась вам, Чарли? Что, если мы снимся сами себе?

 — Ну, такое вообще не поддается проверке. Поэтому бог с ней, с философией. Я, знаете ли, до самого последнего момента был убежденным материалистом, хотя и посещаю, ради приличия, приход… Изредка, надо сказать, и весьма…

 — Я тоже, коллега, но раньше у меня не было ни малейшей надежды на, так сказать, иное существование.

 — А теперь? — с неожиданным волнением тихо спросил Макдональд.

 — Может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется… Ах, я не знаю, что мне кажется, Чарли, но я безумно дорожу возникшим предчувствием… Тенью…

 — Каким предчувствием?

 — Не хочется говорить. Не обижайтесь.

 — Боитесь спугнуть?

 — Может быть.

 — Внезапно проснуться посреди привычного убожества?

 — Не убожества — ада.

 — Пустая игра словами?

 — Нет, Чарли, мое кредо. Зная, что впереди у нас только небытие, легче переносить страдания, согласитесь.

 — Мы живем в аду, искупая чужие грехи, но, по счастью, наш приговор не бессрочен?

 — Можно сформулировать и так.

 — Банально.