Сочинения в трех томах. Том 2

В год Металлического Дракона обильный разлив Красной обещал щедрую жатву. Перед закатом, когда золотые полосы легли на воду, было ясно видно, что вороны неподвижно сидят на мокро блестящих спинах буйволов. А еще появилось множество цапель, потому что рыба из реки пошла на поля, где ее легче поймать. Это тоже считалось благоприятным предзнаменованием. Старый Чыонг Ван Лием, залюбовавшись застывшей на одной ноге птицей, сказал:

— Вода в реке — рис на рынке.

Как и всякий крестьянин, он радовался счастливым приметам сытого полугодия. Хотя лично ему половодье сулило одни заботы. Его сампан с драконьими глазами на носу и счастливыми иероглифами по бортам и так уже слишком долго простоял на приколе, а теперь еще приходится ждать, пока спадет вода. Плыть по реке, у которой нет берегов, — чистейшее безумие. На такое могут решиться только сорвиголовы или опытные шкиперы, знающие каждое — полузатопленные теперь — высокое дерево, каждую трубу или крышу за дамбой. Нет, старый Лием не спешит распустить перепончатый, как крыло нетопыря, парус. Он слишком плохо знает Красную реку, чтобы рисковать сампаном, который дает ему не только дневную чашку риса, но и крышу над головой. Другого дома у них с внучкой нет и не будет. Они принадлежат к загадочному племени бродяг, которые родились и умрут на воде.

У этих людей есть свои города и плавучие рынки, куда приплывают тысячи сампанов и джонок, десятки тысяч лодок с гребцом на носу или на корме. Лиему случалось выходить по Красной в залив Бакбо и спускаться до самого Сиамского залива, заплывая и в Ка, и в Бенхай, и даже блуждать по запутанным рукавам цветущей дельты Меконга. Побывал он в стране кхмеров, у лао и в таинственных клонгах большой реки, которую сиамцы зовут Чаяпрая, а тэи — белые завоеватели с запада — Менам.

Чего только не повидал старый Лием в далеких краях! Он возил ныряльщиков за жемчужными раковинами, янтарные пластины каучука, которые коптят, чтобы предохранить от всепожирающих муравьев, копру, бананы и колючий плод, чье дыхание пахнет адом и чья нежная кремовая мякоть дарует райское блаженство. Тэи запрещают продавать сокровище джунглей в своих кварталах. Только на улочках старого города, в узких тупичках, где прямо на земле стоят корзины с личи, королевскими бананами и кроваво-красными, ощетинившимися черными волосами рамбутанами, можно по запаху отыскать продавца дуриана. Если плод еще зелен, запах кажется слабым, если он перезрел, то дух его донесется даже до озера Возвращенного Меча. Настоящие знатоки тщательно обнюхивают дуриан, выбирая тот, который в самой поре. И прикидывают на вес: спелый потянет меньше, чем это кажется с виду. Мудрые речи можно услышать от человека, умеющего ценить дуриан. Пока идет выбор и взвешиванье на палке с медными делениями, покупатель и продавец успевают раскрыть друг другу душу. И никто не осмелится им помешать. Остальные почтительно ждут, пока широкий нож, которым прокладывают дорогу в джунглях, разрубит колючий плод на четыре части. В каждой, как в вате, спрятаны две окруженные сладостной мякотью кости.

Потом у керосиновой лампочки, вокруг которой соберется вся семья, счастливец перескажет новости, услышанные от продавца — бывалого человека, повидавшего Винь, и Сайгон, и Бангкок. У людей маленький праздник. Стоит отведать дуриана, и он запахнет совсем по-другому. Как джунгли весной. Как источник в горах среди высоченной слоновой травы. Он — тайна леса, он — очарование ночи.

Лием возил дурианы, пока не умерла мать. Совершив печальный обряд, он надел белую повязку и пошел в храм поднести буддам рису с шафраном, фрукты и курицу. Поставив в вазу с песком курительную свечку, обратился к геоманту, чтобы тот указал благоприятное место захоронения. Геомант прогнал злых духов ароматным дымом курильницы и, накрывшись черным покрывалом, стал вопрошать землю. «Если ты хочешь, чтобы душа твоей матери поскорее обрела новую счастливую оболочку, обратись к монаху в пагоде города Локнинь. Он укажет нужное место». Лием щедро заплатил геоманту и поехал в Локнинь искать нового предсказателя. Локниньский оракул дал ответ только на восьмой день. Молча приняв пожертвование, вручил Лиему сухой лист пальмы, испещренный тайными знаками и древними иероглифами. Из почтения Лием не решился попросить геоманта прочесть предсказание. Это сделал ученый монах из библиотеки, где хранились сотни резных досок, с которых печатают священные сутры. Знаки на листе означали следующее: «Правление императора Кхай Диня. Год Тигра. Седьмой месяц. Второй день по лунному календарю. Отныне на поле будет колоситься рис, а в доме будут рождаться сильные сыновья и красивые дочери. Нгуен Ан Нинь».