Сочинения в трех томах. Том 2

Иностранцам редко удавалось лицезреть невысокого замкнутого человека, именем которого была освящена политика могущественной дальневосточной державы. Да и самим японцам подобное счастье выпадало, как правило, раз в году. Слышать же речь небесного правителя, его божественный «голос журавля» могли только члены императорской семьи и приближенные.

В строгом соответствии с рангом вступали высшие сановники империи под сень криптомерий. Очистившись водой священного колодца, которую пили из серебряного черпака, они подходили к высокой курильнице и нагоняли на себя густой можжевеловый дым. Синтоистские жрецы в черных шапках едва успевали бросать в бронзовое чрево связки зеленых палочек. Когда последний придворный вошел в душистый сумрак храма, тэнно молитвенно сложил руки перед резной божницей. Бьющие из бокового забранного узорной решеткой окна пыльные струи света золотили генеральские галуны, бахрому свисающих с потолка флагов, барабаны и гонги. Жгучими точками тлели курительные палочки на алтаре.

Спокойно прозвучал в благоговейной тишине негромкий голос журавля. Кабинет министров вновь поручалось сформировать принцу Коноэ. В молитвенном сосредоточенном поклоне выслушали императорское решение приближенные. Торжественное богослужение в храме Ясукунидзиндзя, где навеки остаются души погибших за Японию воинов, решено было провести на следующий день. Операторы из радиовещательной корпорации «НК» спешно кинулись развешивать микрофоны. Но задолго до назначенной церемонии шифровальщики заперлись в бронированных помещениях посольских особняков и развернули свои таблицы.

Посол Крейги с облегчением перевел дух.

Специальный посланник фюрера доктор Херфер бросил неприязненный взгляд на посла Ойгена Отта и смял в кулаке спешное донесение, переданное через первого секретаря посольства. Его миссия провалилась.

— Моси, моси, аноне[5], — безуспешно пытался связаться по прямому проводу с Виши корреспондент французского агентства Гавас.

Принц Коноэ слыл человеком умеренных взглядов, и большинство специалистов по японским делам склонялось к тому, что он не станет проводником жесткого курса. С экранов крупным планом замелькало аристократически утонченное лицо нового премьера. Не упоминая о «восьми углах под одной крышей», он выдвинул программу «Создания великой восточноазиатской сферы взаимного процветания», в которую предполагалось включить не только Индокитай, Индонезию и острова Южных морей, но также Бирму и Индию. Сэр Крейги вновь послал тревожную телеграмму.

— Вздор! — сказал, выплевывая окурок сигары, Уинстон Черчилль.

— Мы можем перебросить флот к Сингапуру за пятнадцать дней, — заверил его первый лорд адмиралтейства и спокойно добавил: — В случае надобности.

СС-штандартенфюрер Мейзингер рискнул напомнить посланнику Херферу, что именно при Коноэ имела место проба сил на русской границе в районе озера Хасан.

— Принц вовсе не такой миротворец, каким его пытаются представить, — заметил Мейзингер. — Просто он однажды обжегся и теперь захочет осмотреться. Возможно, через некоторое время его вновь удастся склонить к совместному выступлению против большевиков.

— Время? — раздраженно переспросил Херфер. — У нас его нет! — и бросил коротко: — Сроки.

Мейзингер ничего не ответил. Он знал, что у Херфера времени действительно нет, потому что из Китая вот-вот должен был нагрянуть новый уполномоченный фюрера доктор Штаммер. Для Херфера, потерпевшего неудачу в прямом давлении на японское правительство, смена кабинета означала крушение. Только безумец мог надеяться в считанные дни толкнуть на войну с Советами человека, который после хасанских событий ушел в отставку. Не говоря уже о том, что после заключения советско-германского договора японцы явно охладели к антикоминтерновскому пакту.

— Мне кажется, они ударят теперь по Индокитаю, — глубокомысленно произнес Мейзингер, выдавая за свою идею прогноз известного публициста Рихарда Зорге.

— А нам с вами поручено погнать их на Владивосток! — взорвался Херфер. — И у нас есть такая возможность. Как-никак Петэн теперь наш союзник и может позволить себе проявить неуступчивость в индокитайских делах.

Мейзингер вновь счел за лучшее промолчать. Подобный блеф был едва ли возможен. После заключения секретной договоренности о координации разведывательных служб японцы получили полную информацию о положении дел во французском Индокитае и были прекрасно осведомлены о характере взаимоотношений рейха с правительством в Виши. И вообще, Херфер был отыгранной картой. Однако на следующий же день временный поверенный в делах Франции спешно взял билет на пароход, направляющийся в Марсель, и отбыл в Иокогаму.