Сочинения в трех томах. Том 2

— Позвольте мне, господин главнокомандующий, — слова попросил директор информационного бюро Хироси Симомура, прилетевший утром из Токио.

— Внимание, господа, — Ямасита, известный тем, что никогда не улыбался, одарил высокого гостя благосклонным кивком. В Сайгоне уже было известно, что на последней аудиенции его величество уделил Симомуре, вместо положенных по этикету тридцати минут, целый час.

— В министерстве иностранных дел меня попросили вновь напомнить армии о важности таиландской операции. Ее следует провести с особой деликатностью. — Симомура бросил взгляд на сидящего напротив Ариту. — С военной стороны она задумана безупречно и сомнений не вызывает. Важно соблюсти политическую чистоту, господа. Наши друзья в Бангкоке весьма этим озабочены. Не прибегая к кровопролитию, нам следует создать впечатление, что Таиланд подвергся внезапному нападению и лишь под давлением оккупационных войск согласился удовлетворить наши требования. Мне хотелось бы знать, в каком состоянии находится ныне именно эта, наиболее тонкая часть плана АХ.

— Подполковник Арита? — Ямасита сделал вид, что сам в подобные мелочи не вникает. — Что там у вас? Надеюсь, все в порядке, как всегда?

— Мои люди уже несколько дней находятся в Таиланде, — доложил Арита, — и держат под контролем дороги к малайской границе. На них тайская униформа, а язык они держат на привязи.

— Я так и знал, что вы нас не подведете, — удовлетворенно констатировал Ямасита. — Все идет в соответствии с планом, господин Симомура. Два полка дивизии Коноэ уже оставили Сайгон и размещаются сейчас на исходном рубеже у таиландской границы. В ночь после Н им приказано вступить на сопредельную территорию и с максимальной быстротой пробиваться к Бангкоку. Соглашение, которое должен будет подписать под прицелом наших орудий Пибул Сонграм, лежит в кармане у майора Такеноути.

Несмотря на серьезность момента, Хироси Симомура рассмеялся.

— Меня всегда поражала быстрота и легкость, с которыми армия решает вопросы международной политики, — объяснил он свое поведение и поспешил уточнить — Приятно поражала.

— Не вижу ничего удивительного, — холодно заметил Ямасита. — Просто точный расчет.

— Разумеется, господин главнокомандующий, собственно, это я и имел в виду.

— В таком случае совещание закончено, — Ямасита поднялся и грузно навис над столом. — Мне остается добавить лишь следующее. Для прикрытия транспортов все самолеты с индокитайских аэродромов будут подняты в воздух. Поэтому с сегодняшнего дня армейская авиация находится в состоянии повышенной готовности. Все свободны, господа. Подполковника Ариту прошу задержаться.

ГЛАВА 20

Джонка, в которой находился Фюмроль, уже приблизилась к малайскому берегу, когда налетел тайфун. Лесистые горы султаната Тренгану, окутанные облачной пеленой, вскоре совершенно скрылись из виду. На море, катившее длинные пенистые валы, опустилась сочащаяся влагой мгла.

После крушения у островов Драконьего Жемчуга, когда погибли Люк и Клод, Фюмроль не переносил качки. Как только джонку стало бросать из стороны в сторону, он лег на самое дно и попытался уснуть. Его словно втягивало в бездонную, бешено вращающуюся воронку из черного непрозрачного стекла. Под свист ветра и тяжелые удары волн ему грезились мертвые лица друзей и рваные дыры на обожженном дюрале, куда с ненасытным бульканьем проваливалась морская вода. Во тьме вспыхивали какие-то блестки, но он не знал, что это: сверканье коралловых песков, слизистый отсвет рыбьей чешуи или просто круги бешено вращающихся винтов. Потом ему пришло на ум, что так могут слепить глаза только груды пустых жемчужниц, гниющих под беспощадным полуденным солнцем. Значит, нет никакой джонки и никакого тайфуна, а только длится изнурительная сьеста за стеной, сложенной из кусков коралла. Он все еще болен и бредит взбаламученным морем, горькой солью, скребущей гортань, дымящимся раскаленным светом.

Безумно терзает жажда. Значит, с минуты на минуту приподнимется плетеный полог, пахнёт опаляющим ветром и рыбак Фыок поставит у изголовья кружку охлажденного чая. Будет длиться и длиться блаженное безумие, когда целительная пахучая влага по каплям процеживается сквозь запекшиеся горькие губы, навевая покой и забвенье. Или час Фыока еще не пришел?.. Пока трупы в летных комбинезонах качает волна, Фыок словно не существует в мире. Его долбленая лодка с балансиром появится в ту минуту, когда Фюмроль останется с морем один на один. Но прежде острые рыбьи зубы вспорют плотную непромокаемую ткань и пожрут разбухшее белое мясо. А световая сетка будет дрожать в зеленой таинственной глубине лагуны. И голубые лангусты опустят антенны усов на сломанные плоскости скоростного «амио».

«Какая забавная татуировка у Фыока, — вспоминает Фюмроль, прорываясь сквозь бред. — Многоцветный крылатый дракон. Клеймо небесного хозяина. Пролетая утром над морем, он мечет синий и розовый жемчуг. Зачем мы забрались так безумно далеко? Скорее прочь, Люк! Здесь владения дракона, и он дохнёт на нас огнем».