Сочинения в трех томах. Том 2

Первые десять миль мы оба молчали. Луи был погружен в мрачную меланхолию, а я был занят различными соображениями. Мы ехали со всей возможной быстротой, заботясь только о том, чтобы лошади не пали в пути. Там, где это позволяло состояние дорог, мы мчались галопом, переходя временами на рысь, или же шли аллюром, который известен под названием «иноходи». Ездить на иноходцах — а в западных штатах почти все лошади иноходцы — очень удобно. И всадник и конь утомляются меньше, чем при рыси или галопе на обыкновенном коне, а скорость от этого ничуть не уменьшается. Мне приходилось все время сдерживать моего спутника. Он никак не мог успокоиться и, если бы не я, пустил бы своего коня карьером и загнал бы его. А это было бы самой большой бедой для нас. В таком случае нам пришлось бы оставить всякую надежду добраться до Цинциннати раньше, чем придет туда «Красавица Миссури». Что бы мы стали делать одни в прериях, вдали от всякого жилья? Сколько времени мы потеряли бы, покуда добрались бы пешком до какого-нибудь населенного пункта? Необходимо было беречь коней.

Разумеется, мы не собирались проехать всю дорогу на одних и тех же лошадях. Об этом нечего было и думать. Мы предполагали сделать миль шестьдесят и затем сменить коней, снова проехать на свежих приблизительно такое же расстояние и снова сменить их, и так далее — до конца. Это должно было обойтись не дешево, но мы не обращали внимания на расходы.

Я уже говорил выше, что все время молчал, так как был занят своими мыслями. Я старался взвесить все шансы за и против и угадать, увенчается ли наша попытка успехом. Но многое зависело от случайности. Однако я рассчитал, что, если обстоятельства нам будут благоприятствовать, мы вполне можем надеяться на счастливый исход всей этой печальной истории. Я поделился своими соображениями с де Отрошем и этим сильно обрадовал его.

Правда, уверенности у меня не было, но сейчас, по зрелом размышлении, на что у меня не хватило времени до отъезда из Сен-Луи, я решил, что догнать авантюриста возможно и есть надежда предупредить его коварные замыслы.

При этом я припомнил то, что мне говорил штурман с «Султана». Он сказал, что «Красавица Миссури» прибудет в Цинциннати через четыре дня. Банкир Гардетт это подтвердил. Четверо суток — таков был обычный срок для рейса из Сен-Луи в Цинциннати. Пароход отбыл почти на сутки раньше нас. Правда, ему предстоял более длинный путь, но зато он шел безостановочно день и ночь, делая по десяти миль в час. Нам же необходимо было отдыхать. Если бы мы могли проехать трое суток без сна, не слезая с коней, нам удалось бы прибыть в Цинциннати даже раньше «Красавицы Миссури». Но это было физически невозможно. Мой спутник, конечно, решился бы на это, и только мои советы удержали его от подобного безумства. Однако я все еще надеялся, что мы поспеем вовремя при условии, если будем проезжать не меньше ста миль в сутки. Тогда мы очутились бы в Цинциннати через трое суток, а я знал, что пароход не мог прийти раньше.

Путешествие наше было долгим и трудным. Излишне добавлять, что настроение у нас было самое печальное. Несмотря на все мои усилия, я никак не мог развеселить моего спутника. Он все время был погружен в мрачную меланхолию, которая порою сменялась вспышками гнева на негодяя, обманувшего любимую им девушку и ее мать. Однако де Отрош не терял окончательно надежды, и это придавало ему силы продолжать путь.

Дорога была длинная и утомительная. Мы ехали весь день и большую часть ночи. Не одного коня мы оставили по дороге загнанным до полусмерти. Мы почти не отдыхали, почти не спали, только перекладывали седла на свежих коней и снова мчались дальше. Нередко мы засыпали, сидя верхом, и так проезжали несколько миль подряд.

Наконец это утомительное путешествие пришло к концу. Но, несмотря на все наши усилия, мы провели в пути больше времени, чем рассчитывали. Лишь на четвертые сутки после выезда из Сен-Луи мы увидели издали шпили на церквах Цинциннати. День уже клонился к вечеру. Мы были утомлены до крайности, но надежда на успех поддерживала нас, и мы рысью въехали в город.

Мы направились прямо в гостиницу Генри — это было единственное место, где могла остановиться мадам Дардонвилль. Однако, когда мы справились о ней, нам ответили, что ее здесь нет, хотя в гостиницу приехало много пассажиров с «Красавицы Миссури». Итак, пароход все-таки опередил нас!

Мы хотели было немедленно отправиться на пристань, но хозяин гостиницы указал нам на человека, находившегося тут же, прибавив:

— Если вы желаете навести какие-нибудь справки относительно лиц, ехавших на «Красавице Миссури», вот вам сам капитан парохода.

— Как же, как же, — подтвердил капитан, к которому мы тотчас же обратились с расспросами, — отлично помню эту компанию: две дамы и молодой человек, мадам Дардонвилль из Сен-Луи и ее дочь, я их знаю. Спутник их мне незнаком — это был, если не ошибаюсь, адвокат из Нового Орлеана.

— В какой гостинице они остановились?