Сочинения в трех томах. Том 3

Президентское кресло «Эпсилон Хi» Джонсон унаследовал от Глена Куртиса, погибшего в автомобильной катастрофе. По случайному, а быть может, и совсем не случайному стечению обстоятельств, Куртис погиб в тот самый день, когда Джонсон, тогда еще первый вице-президент, получил приглашение отужинать в бостонских апартаментах миссис фон Лауэ. Это была их первая встреча, ибо прежде все контакты с «Владельцами» — так обычно именовались «невидимые» — осуществлялись только через беднягу Куртиса. Даже во время его отпусков, весьма краткосрочных и редких, Джонсону ни разу не удалось дождаться факса или хотя бы телефонного звонка от самой Глэдис. Впрочем, кое-что о ней все же было известно, причем не только ему, первому вице-президенту, но и еще кое-кому из членов совета, ибо и в самом секретном учреждении утечка информации столь же неизбежна, как и рост энтропии в любой закрытой системе. Во всяком случае Джонсон знал, что эта леди владеет контрольным пакетом «Эпсилона» и входит в совет «D — D».

Чем выше по служебной лестнице поднимался Джонсон, тем, естественно, шире становился его кругозор. Президентство явилось, таким образом, наивысшей точкой, ознаменованной непосредственным контактом с представительницей верховной власти. Но на том все и застопорилось. Прошло почти пять лет, а Джонсон так и не смог расширить отведенные ему рамки. Возможно, он достиг своего потолка, хотя, чем черт не шутит, нельзя заранее исключить и дальнейшее продвижение. Разумеется, в случае успеха головного проекта. Ясно одно: следующая ступень — про себя Джонсон именовал ее «Посвящением» — ведет в клуб избранных. Если, конечно, она вообще предусмотрена, эта ступень, для таких, как он. В принципе любой монах может достичь кардинальской шапки, даже папской тиары, но остается непреодолимая грань между верховным жрецом и небожителями.

Джонсон невольно глянул на соседний диван, где уютно устроился нунций с бокалом красного вина и дымящейся сигарой. Не столько честолюбие или вполне понятное желание разгадать тайну довлели над Джонсоном, когда он задумывался о будущем. Он был достаточно опытен и умен, чтобы не понимать всю сложность своего положения. Даже муха, и та не может бесконечно ползать по потолку. Рано или поздно придется спуститься. Однако ему, в отличие от мухи, спуск заказан. Именно спуск, а не сокрушительное падение. Оно-то как раз наиболее вероятно. Вот почему, пока есть силы, он обречен метаться между совершенно однозначным небытием, что ожидает внизу всякого смертного, и эфемерной потусторонностью несказанного верха, о котором он, к сожалению, знает слишком много, чтобы безболезненно выйти из игры. Остается одно: ждать, что скрытый люк над головой все же когда-то раскроется, ослепив на миг горним сиянием.

Сама по себе цель — захватывающая дух, сумасшедшая! — стоила любого риска…

— Чем могу быть полезна, сэр? — приятный голос нарушил ход мыслей.

Джонсон поднял глаза на склонившуюся над ним рыжеволосую нимфу с премиленькими веснушками.

«Ирландка», — решил он про себя.

— Я хотел бы сделать остановку в Дар-эс-Саламе, — ответив на улыбку улыбкой, Джонсон достал золотую карточку «Америкэн экспресс». — Зарезервируйте мне место на утренний рейс.

— Нет проблем, сэр. Что-нибудь еще? — девушке явно хотелось угодить элегантному джентльмену, который, пренебрегая богатым выбором первого класса, пил одну минералку.

— Вы бы не могли связаться с «Шератоном»?

— Будет сделано. Ваш багаж, сэр?

— Это все, — он кивнул на свой кейс из натуральной крокодиловой кожи.

— Немедленно позвоню, — она мельком глянула на карточку. — Они вышлют за вами лимузин, мистер Джонсон.

Хорошо выспавшись в местном «Шератоне» — сотрудники компании останавливались только в отелях, связанных деловыми отношениями с «D — D», — Джонсон без приключений приземлился на Каморах, где от нечего делать купил ожерелье из акульих зубов.

Последний отрезок воздушного путешествия тоже не принес никаких огорчений. В Порт-Луи его ожидала машина. Не задавая лишних вопросов, шофер в голубом тюрбане сикха пересек взлетную полосу и прямиком подкатил к вертолетной стоянке.

Прихватив кейс, Джонсон направился к мощному армейскому хьюиту. Увидев пассажира, пилот отложил портативную рацию и включил лопасти. Воздушный вихрь взлохматил волосы и едва не вырвал запарусивший чемоданчик.

— Мистер Джонсон? — выкрикнул молодой парень ярко выраженного креольского типа, блеснув белозубой улыбкой. — С благополучным прибытием. Меня зовут Альфонсо.

— Buenos dias! — поздоровался по-испански Джонсон.

— Buenos tardes! — со смехом поправил пилот.

— O, ciertamente, Alfonso! — Джонсон взглянул на клонившееся к закату солнце. — Tarde[28].

Слепящий клин рассекал безмятежную гладь океана. Летели над самой водой и было хорошо видно, как вздувается, заволакиваясь туманом, вздыбленное вращающимися лопастями пятно. Летучие рыбы проносились почти вровень с кабиной, и шлепались в расплавленное олово, и взлетали вновь на крыльях растопыренных плавников, глотая обжигающий воздух.