Сочинения в трех томах. Том 3

— А я-то хотел тебя порадовать! Честное слово, я сказал себе: «Давненько мы не виделись с толстым славным Ганимаром. Он же бросится мне на шею, это уж точно!»

Ганимар, который стоял не шелохнувшись, начал потихоньку приходить в себя. Он огляделся вокруг, потом посмотрел на Люпена, явно размышляя, не следует ли в самом деле броситься ему на шею, после чего окончательно опомнился и, схватив стул, уселся, словно вдруг решил выслушать своего собеседника.

— Говори, — отчеканил он, — но только без твоих штучек. Я спешу.

— Ну вот, так-то лучше, — отозвался Люпен. — Поговорим. Более тихое местечко и выдумать трудно. Этот старый особняк принадлежит герцогу де Рошлору — он в нем не живет и сдал мне весь этаж, а службы отдал под малярную мастерскую. У меня есть несколько таких квартир — весьма удобно. Здесь, несмотря на внешность русского вельможи, я известен как господин Жан Добрейль, бывший министр. Понимаешь, я выбрал довольно редкую профессию, чтобы не привлекать внимание…

— Да что мне за дело до всего этого? — прервал Ганимар.

— И правда, ты ведь торопишься, а я разболтался. Извини, я много времени не займу. Пять минут… Сейчас начну. Сигару? Нет? Превосходно, тогда и я не буду. — Люпен тоже уселся, в задумчивости побарабанил пальцами по столу и начал: — Семнадцатого октября тысяча пятьсот девяносто девятого года теплым радостным днем… Ты следишь за моей мыслью? Итак, семнадцатого октября тысяча пятьсот девяносто девятого года… Впрочем, может, не стоит возвращаться к царствованию Генриха Четвертого и рассказывать тебе об истории Нового моста?[22] Нет, пожалуй: в истории Франции ты не слишком силен, поэтому не буду забивать тебе голову. Тебе достаточно знать, что сегодня около часа ночи хозяин баржи, проходившей под последним пролетом этого самого Нового моста, у левого берега, услышал, как к нему на палубу что-то упало — что-то, что сбросили с моста в Сену. Собака хозяина с лаем бросилась к упавшему предмету, и когда хозяин добежал до кормы баржи, то увидел, что она рвет зубами газету, в которую были завернуты какие-то предметы. Он собрал все, что не успело упасть в воду, и, вернувшись к себе в каюту, стал рассматривать находку. Результат осмотра показался ему любопытным, а так как хозяин баржи — родственник одного из моих друзей, то о находке стало известно мне. Сегодня утром меня разбудили и, рассказав о происшествии, отдали собранные предметы. Вот они.

Молодой человек указал на разложенные на столе вещи. Прежде всего там лежали обрывки газет. Рядом с ними стояла массивная хрустальная чернильница, к крышке которой был привязан длинный шнурок. Далее следовали маленький осколок стекла и что-то вроде страшно измятой коробки из тонкого картона. И наконец, на столе лежала полоска алого шелка, заканчивавшаяся помпоном того же цвета.

— Вот какие у нас с тобой вещественные доказательства, друг мой, — продолжал Люпен. — Конечно, решить задачу было бы проще, если бы у нас были и остальные предметы, которые глупая собака уронила за борт. Мне кажется, можно обойтись и тем, что есть, если приложить немного ума и умения. Но ведь как раз это — твои главные добродетели. Что скажешь?

Ганимар не двигался. Болтовню Люпена он еще терпел, но достоинство не позволяло ему ни отвечать, ни даже покачать головой, что могло быть воспринято как одобрение или критика.

— Я вижу, мы одного мнения, — продолжал Люпен, словно не замечая, что старший инспектор молчит. — Поэтому я позволю себе кратко, одной фразой, изложить дело, о котором нам поведали эти вещественные доказательства. Вчера, между девятью вечера и полночью, эксцентрично одетую девушку ударили несколько раз ножом и затем задушили, и сделал это хорошо одетый господин, носящий монокль и посещающий бега, в компании с которым упомянутая девушка выпила кофе и съела три меренги и эклер. — Люпен закурил и, схватив Ганимара за рукав, выпалил: — Ну что, старший инспектор, разинул рот? Полагаешь, что делать такие ловкие умозаключения профанам не дано? Ошибаешься, сударь. Люпен жонглирует ими не хуже сыщика из романа. Доказательства? Неоспоримые и ясные даже ребенку.

Продолжая говорить, молодой человек принялся указывать на лежащие на столе предметы: