Сочинения

11. И, что всего удивительнее тебе покажется, оба эти человека одной и той же семьи, сын и отец: что касается отца, то представь себе некоего Солона, Перикла или Аристида; сын же его уже одним своим внешним видом тотчас пленит тебя, так он величествен и прекрасен какою-то особенной, мужественной красотой. Но если он к тому же молвит хоть слово, ты пойдешь за ним, словно уши твои к нему прикованы, столько красоты в том, что сходит с языка этого молодого человека. Весь город с раскрытым ртом слушает его всякий раз, когда тот выступает с речью перед народом. То же самое, говорят, испытывали в старину афиняне перед сыном Клиния, с тою разницей, что им вскоре пришлось раскаяться в любви, какой полюбили они Алкивиада, а этого юношу наш город не только любит, но почитает достойным уважения. И вообще в нем одном — благо народа нашего, и великая для всех граждан польза — в одном этом человеке. И если юноша сам и отец его примут тебя и сделают своим другом — весь город на твоей стороне; им стоит сделать знак рукой, — только знак, — и успех твой вне всяких сомнений".

Так говорили все, — клянусь Зевсом, если нужно клятвой подтвердить слова мои, — и оказалось, когда я уже сам испытал на деле, что была сказана лишь незначительная доля правды.

"Не время медлить; все сомнения прочь", — как говорит кеосский поэт. Нужно поднять все паруса, все делать, все сказать, чтобы все эти люди стали моими. Ибо, если это удастся, все небо будет безоблачно, ветер — попутный, море — спокойно-волнливо и гавань близка.

ГЕРОДОТ, ИЛИ АЭЦИЙ

Перевод Р. В. Шмидт

1. О, если бы возможно было подражать Геродоту! Я не говорю во всем, что ему присуще, — ибо чрезмерно было бы такое желание, но хотя бы одному из его достоинств. Ведь красота речи Геродота, гармония ее, природное свойство ионического диалекта, высота ума, все бесчисленные достоинства Геродота, взятые вместе, лежат за пределами надежды на подражание ему. Но в том, как поступил Геродот со своими произведениями и как стал достойнейшим среди всех эллинов в кратчайший срок, в этом и я, и всякий другой смогли бы ему подражать. Плывя из дома, из Карий, Геродот, будучи вблизи Эллады, стал обдумывать, как бы скорее и с наименьшей затратой труда стать знаменитым и прославленным — и он сам, и его сочинение. Ведь странствовать и быть признанным сегодня афинянами, завтра коринфянами, или аргосцами, или лакедемонянами — занятие тяжкое и длительное, к тому же казалось ему связанным с немалыми затруднениями. Итак, он решил не разбивать дело на части и помалу собирать отовсюду славу, но задумал, по возможности, целиком охватить всех эллинов. Приближались великие олимпийские игры, и Геродот полагал, что пришло надлежащее время, которого он так ждал. Когда Геродот увидел наполненное гражданами собрание и заметил, что отовсюду собрались благороднейшие из людей, он поднялся на ступени храма не как зритель, но выступил на олимпийских состязаниях как участник в них. Геродот стал читать свое произведение и до такой степени очаровал присутствующих, что они назвали его книги по имени муз, их было тоже девять.

2. Итак, теперь все уже превозносили Геродота больше, чем олимпийских победителей, и не было никого, кто не знал бы имени Геродота: одни сами слышали его в Олимпии, другие узнали о нем от вернувшихся с праздника. И если Геродот показывался где-либо один, на него указывали пальцем: "Это тот самый Геродот, который описал персидскую войну и на ионическом диалекте воспел нашу победу". Вот какие плоды снял он со своего произведения: в одном собрании Геродот получил всенародный, всеобщий голос Эллады, и его провозглашал, клянусь Зевсом, не один глашатай, но в каждом городе, откуда происходил участник празднества.

3. Впоследствии признали кратчайшим такой путь к известности Гиппий, софист, земляк Геродота Продик кеосский, и Анаксимен хиосский, и Пол из Агригента, и многие другие; они многочисленные свои речи всегда произносили на празднествах, вследствие чего в кратчайший срок становились известными. Но зачем я называю тебе этих древних софистов, писателей и летописцев, когда, наконец, я могу назвать Аэция, живописца, изобразившего брак Роксаны и Александра? Ведь и он выставил напоказ картину на олимпийских состязаниях, так что Проксенид, бывший тогда судьей на играх, восхищенный искусством, сделал своим зятем Аэция.

5. Но какие чудеса были на его картине, спросит кто-нибудь, что заставили самого судью породниться с чужеземцем Аэцием через брак с ним дочери? Картина эта находится в Италии, и я сам ее видел, так что могу тебе о ней рассказать.