Сочини что-нибудь

– Бесплатно же! – кричала она, размазывая помаду по стеклу. Губы ее походили на мясистый аляповатый пончик, пурпурный рот улитки на стенке аквариума. Перекрикивая ребенка на заднем сиденье, обнажив неровные зубы, она орала: – Папаша, я ведь все раздаю даром!

Уличные фонари отбрасывали длинные тени, и те скользили по крохотному личику дремлющего младенца. От смрадного дыхания Фламинго окно запотело, ее пурпурные ногти размазали испарину по стеклу, вместе с отпечатками пальцев и помадой. Машину Койот так и не остановил. На окнах остались длинные, будто от малярной кисти, следы.

Койот содрогнулся от одной мысли, что за дрянь теперь пятнает машину, какие болячки. По пути домой он говорил себе: обычное стекло спасло семью от чудовища. Жена еще спала, и Койот положил ребенка ей под бок. Потом взял салфетку и вышел. Бык и Олень наблюдали за ним с веранды. В темноте пятен на окнах не было видно, но когда Койот провел по стеклу салфеткой, она стала пурпурной. Тогда он прокрался в дом за новой. Вышел и, поплевав на нее, еще раз протер окно, смешав свою ДНК с ДНК Фламинго, ее дух – со своим. На рассвете жена вышла на крыльцо – в халате, с кружкой кофе – и спросила, чем это Койот занят. Бык и Олень ели ее глазами.

– А чем я, по-твоему, занят? – огрызнулся Койот. Он провозился всю ночь. Не отрываясь от дела, сам и ответил: – Машину чищу.

– Салфетками? – уточнила жена. Присев, она принялась собирать с тротуара скомканные бумажки. – Одноразовыми пеленками? – спросила она. Среди использованных салфеток и правда лежали одноразовые пеленки – все в пурпурных разводах, похожих на засосы или язвы от какого-нибудь неизлечимого, передающегося половым путем, рака крови.

Койот плевал и плевал на салфетки, пока во рту не пересохло. Локоть болел, горло саднило.

Черепаха и Морж вынесли стулья и уселись играть в домино при лучах рассветного солнца. Койот пошел в душ, умыться перед работой.

– Так нечестно, – говорил он себе. – К чему соседи ни прикоснутся, все портят.

Он стал думать, как отомстить.

В полночь он вновь отправился колесить по Сиэтлу, пока дитя не заснуло. Нашел Фламинго. Не сбавляя хода, поехал вдоль сточной канавы и опустил стекло с пассажирской стороны. Фламинго заглотила наживку и, вышагивая наравне с машиной, спросила:

– Ты коп?

Койот с улыбкой ответил:

– Я похож на копа?

Он так и ехал, поэтому Фламинго пришлось обойти парковочные счетчики и пять гидрантов, лишь бы не отстать. В свои годы Койот должен был нестись по жизни без тормозов, но вот он полз черепашьими темпами. Стал рабом зарплаты, промоутером, умоляющим посетителей супермаркетов купить, попробовать или хотя бы понюхать образцы новых товаров. Улыбаясь, он впаривал средство от ржавчины, дезодорирующее мыло, йогурты… Зато сегодня сам стал покупателем. Он заказывал музыку.

Фламинго предложила:

– Хочешь, научу тебя особенным техникам? – Слово «техникам» она произнесла как будто раздельно: «тех» и «никам». Приметив обручальное кольцо на пальце Койота, сказала: – Десять баксов, и твоя дама будет визжать как резаная.

– Пять баксов, – ответил Койот.

– Слышь, папочка, техники – десять баксов, – покачала головой Фламинго. Провела пурпурными ногтями по искусственным прядям парика. – Я тебя такому научу, что ты спасешь брак.

Ее послушать, так перепихнуться с ней – не жене изменить, а вложиться в дополнительное образование, в курсы по ублажению супруги. Отодрать Фламинго – не адюльтер, это дар, который доставит матери твоего ребенка удовольствия больше, чем полный меховых шуб гардероб или чемодан колец с бриллиантами.

Продолжая ехать, Койот сказал:

– Проверю свой счет.

Обхватив руль коленями, он нагнулся к бардачку и достал оттуда гору мелочи для оплаты парковки. Не останавливаясь, Койот сложил монетки на свободном сиденье невысокими стопками и принялся считать вслух. Временами он сбивался и начинал заново, нагнетая напряжение и тратя время Фламинго. Он заставил ее пройти восемь кварталов, на шпильках, прежде чем насчитал наконец десять долларов.

Койот спросил себя: почему бы не купить секс, как покупают гамбургер? Фламинго попыталась развести его еще на три бакса – за презик, – но плюнула, когда Койот принялся отсчитывать мелочь.

Уперев лицо ему в ляжки, Фламинго ритмично задвигала головой. Макушка нейлонового парика так и скакала между пузом Койота и рулевым колесом. Койот, правда, не понял: как отсос сделает из него крутого любовника, но первый шаг в выбранном направлении ему нравился. А еще он тайно злорадствовал, что обсчитал Фламинго на целых тридцать семь центов (в темноте-то промахнуться – дело нехитрое).

Мошонка у Койота подтянулась и сжалась в волосатый кулак. Губы скривились и оттопырились, как у дворовой собаки. Когда ему оставалось только взорваться, ребенок проснулся и обгадил подгузник. Койот выстрелил под завывания младенца, а по салону растекся запах какуль.