SOD. Проект Фрактал

– Тебе нельзя. А нам можно, – упрямо ответил Ит. – Мы на отработке… потом расскажу, что это такое… в общем, мы на отработке, и такие мелочи нам делать действительно можно. И вообще, я последние годы был исключительно честным человеком, и мне это слегка надоело.

– Надоело быть честным? – удивилась она.

– Не совсем правильно сказал, – тут же поправил себя Ит. – Надоело быть зависимым.

– А воровать телефоны – признак независимости? – прищурилась Эри.

– Нет. Воровать телефоны – это признак работы, – отрезал Ит. – Всё, к черту моральные устои. Пошли ужинать.

– Я всё-таки дошью, – решительно сказала она.

– Ну, хорошо, – сдался Ит. – Но сразу приходи, ждем.

***

Ужин Скрипач приготовил явно не в расчете на троих – поэтому его было решено частично оставить на завтрак. После картошки с баклажанной икрой и огурчиками, да еще и со сладкими оладьями на десерт все несколько осоловели, поэтому чай решили попить в комнате, а заодно разобраться с купленными телефонами.

– Слушай, ты меня, конечно, извини, но давай всё-таки уясним с духовкой, – попросил Скрипач. – Ты голову сунула из-за того, что мы тебя не узнали?

– Ну да, – кивнула Эри. – Так и есть.

– А подойти и спросить религия не позволила, или внутренние предубеждения? – поинтересовался Скрипач. Ит в это время поснимал крышки со всех трех аппаратов, и теперь прикидывал, как бы тут слегка всё переделать. Интерес чисто спортивный, конечно, но слегка повыбешивать местные власти – это мы завсегда…

– Мне это даже в голову не пришло, – призналась Эри. Она сидела в кресле с чашкой чая в одной руке, и с конфетой в другой. – Я решила, что… что – всё. Что я износилась так, что меня уже не считают кем-то… чем-то… чем-то, на что нужно обращать внимание. Ну и…

– Понятно. То есть ты даже не допускала возможность ошибки? – поинтересовался Ит.

Она помотала головой.

– В тот момент – не допускала. Уже потом, когда вы… ну, когда мы как-то объяснились… – было видно, что Эри трудно подбирать слова, – то есть я поняла, что мой поступок противоречит самой моей теории. И что я едва не сделала очень большую глупость.

– Ну, глупость-то ты сделала, – подсказал Скрипач, отбирая у Ита один из аппаратов. – Нет, ититская сила, так не пойдет.

– Сам вижу. Модуль оставим, только слегка переучим.

– Ну так переучивай, чего ты его выковыриваешь-то?.. А что за теория, Эри?

Она замялась.

– Ну… Рыжий, я очень плохо объясняю.

– А ты попробуй.

– Мы все – как осколки голограммы, – ответила Эри. – Кусочки. Какой-то больше, какой-то меньше. И я такой осколок, и вы. Но в любом осколке же будет голограмма, а не что-то другое, вне зависимости от его размера, и от того, куда он улетел, когда голограмму разбили?2

– Не совсем так, но в общих чертах понятно, – кивнул Ит. – То есть ты хочешь сказать, что ты встречалась с другим осколком голограммы, который… который как мы? Верно?

– Да, примерно так, – согласилась она. – А вы… ваша жена, она ведь тоже, получается…

– У нас на этот счет была другая теория, – осторожно начал Ит. – Зеркала, отражения. Про голограммы мы тоже думали, но в несколько ином ключе. Неважно. В общем, ты для себя поняла, что это мы, но при этом – не мы?

– Не они, – поправила Эри. – Вы в любом случае будете – вы. Я… не знаю. Наверное, тоже. Просто я очень плохой осколок. Даже не осколок, а так, осколочек. Есть и другие.

Ит снова ощутил между лопаток неприятный холодок.

– Кто – другие? – поинтересовался он.

– Осколки, которые еще меньше, – объяснила Эри. – Например, я помню вас… ну или их… неважно… а другие не помнят, или просто ощущают, или помнят, но совсем мало. Я встречала таких людей. Мы все с ними немножко похожи чем-то.

– Тем, что понимаете, что ваше знание – правда?

– Ага. Только ни мне, ни им никогда не верят те, кто… ну, кто не осколки. Ит, а почему кто-то помнит, а кто-то нет? – спросила она.

– Если брать за основу твоей теории именно голограмму, то учти – изначальную голограмму нельзя дробить до бесконечности. В совсем маленьких кусочках изображения не будет. Я тебе потом покажу на примере, как это выглядит.

– Ага, – она покивала. – Но ведь кусочек всё равно часть голограммы, так? Верно?

– Верно, – согласился Ит. – Но изображение…

– Изображение пропадет, я поняла. Но часть всё равно останется частью.

– Конечно, останется, – проворчал Скрипач. – Куда она денется.

– Эри, а люди, которые такие же, как ты – кого-нибудь еще можешь показать? – с интересом спросил Ит.

– Уже не могу.

– Почему? – нахмурился Скрипач.

– Потому что вся эта система… ну, весь наш мир… он, кажется, задумал нас, вот таких, уничтожить. Простите, я путано говорю, наверное, – Эри, кажется, покраснела. – Уже несколько лет прошло с тех пор, как умер последний человек, который мне верил. Да их и было немного, около десятка. По крайней мере, тех, кого я сумела разыскать. Может быть, где-то есть еще. Я не знаю.

Холодок всё никак не проходил. Ит передернул плечами.

– Осколки, значит, – пробормотал он. – Ты осколок, мы осколки… угу… А что же случилось с самой голограммой, в таком случае? Что произошло, почему появились осколки?