Сода-солнце. Повести

- Не горюй, - доброжелательно и презрительно сказал он. - И потому это все временно. Для меня это только начало. Потом я улечу, и ты останешься хозяином земли. Ну, конечно, с подчинением центральной планете, которую я выберу в солнечной системе. А потом в галактике. Земля, конечно, провинция, но еще Юлий Цезарь сказал: лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе. Так что не огорчайся.

- Юлий Цезарь был мещанином, - сказал я.

- Какая разница? - сказал он.

- А где гарантия, что ты меня разбудишь? - спросил я.

- Чудак! Мне необходим толковый помощник.

- Черт возьми, - сказал я, - теперь верю. Тоже вижу твой реальный интерес.

- Ну вот ты наконец-то понял. Слушай меня всегда. Я научу тебя жить.

«Откуда у него эта лексика? - подумал я. - Лет. Я не могу отказаться от этого случая. Представляется неповторимый случай узреть идеалы мещанина не снаружи, а изнутри. Именно идеалы. Не канареек, которых боялись в прошлом, не низкопоклонство перед барахлом, а свободу воли мещанина».

- Добро, - сказал я. - Спущусь в подвал. Включу общий рубильник. А ты следи за приборами. 0н поднял пистолет.

- Не дури.

- У бездарного человека сомнение выражается в недоверии, - сказал я. - Господи, с тобой невозможно работать.

- Я тебе это припомню, - прошипел он.

- Энергия нам понадобится вся, телефоны отключены, оружие и ключи у тебя. Какие тебе еще нужны гарантии?

- Ну иди…

- Боишься, - сказал я. - Эх, ты!.. А еще хочешь управлять галактикой.

- Пошел вон… а то я передумаю, - сказал он. - И убью тебя… э-э… не отходя от кассы.

- Осваиваешь идиомы, трусишка, - сказал я и пошел прочь.

И мне пришло в голову, что только большой трус может мечтать о власти над миром. Так как только она может дать ему иллюзию безопасности - так он надеется, и жаль, очень жаль, что не сохранились энцефалограммы великих тиранов. Трусу необходимо попытаться завоевать мир, он не может позволить себе роскошь отказаться от этого, он же должен себя обеспечить.

И я тогда подумал: ну нет, я от этого отказаться не могу. Узнать подлинные идеалы мещанина, без вранья, на самом деле, без игры в сверхчеловека, в сильную личность, без павлиньих перьев, без игры в цинизм, узнать, так сказать, без нижнего белья, голенького, побывать в подсознании - ну нет, от такого путешествия я бы не смог отказаться. Чересчур важные сообщения я мог принести людям. А риск? Пусть будет риск. Путешествовать необходимо, жизнь сохранить не обязательно, сказал Магеллан. Меня душила ярость.

Я спустился в подвал.

Конечно, все четверо пришли, как и грозились. Господи, какое счастье, что они нарушили мой приказ не приходить!

Они все четверо сидели на большой трубе воздушного охлаждения.

- Опыт удался, - сказал я им. - Действительно, можно заглядывать друг другу в душу. Ребята, вы молодцы, что пришли. Я пень. В общем опыт удался.

- Последний, я надеюсь? - спросила она.

- Предпоследний, - сказал я. - Двери все заперты, а ключи у него. Телефоны мы с ним отключили сами, чтобы нам не мешали, но дело в том, что у него оружие. Вы были правы, ребята. Это подонок.

- Так, - сказала она.

Парни быстро соскочили на пол и смотрели на нее. Курчавый взял лом.

- Отставить, - сказал я. - Мне надо провести последний эксперимент. Объяснять некогда. Дело касается его идеалов. Я должен знать. А вдруг что-нибудь полезное?

- Каких идеалов? - сказала она. - Вы все с ума посходили… Один потерял любовь в прошлом, другой в будущем, а третий пробует на себе отраву-хочет узнать идеалы подонка… Фантазеры несчастные!..

- Ребята, - сказал я троим, - если бы у вас был выбор: спасти себя или ее, что бы вы сделали?

Все трое кивнули.

- Ясно… Теперь вы видите? - сказал я ей.

- Я очень боюсь за вас, Алеша, - сказала она.

- Девочка, все будет хорошо, - сказал я.

Она резко подняла руку.

Я сразу понял. По лестнице шелестели шаги. Легкие, как будто бежала крыса. Потом все стихло. Потом завертелась ручка двери.

- Отвори… - сказал он из-за двери.

- Слушай, подонок, - сказал я, - иди наверх и жди меня там. Если еще раз придешь-все отменяется. Ты меня понял?

- Я буду стрелять, - сказал он.

- Лапочка, - сказал я нежно, - тебе же тогда конец. Кроме меня, никто не согласится на этот опыт, а времени у тебя до утра. Утром придут люди.

- Согласится… - неуверенно сказал он.

- Оставим глупости, - сказал я. - Мне надоело. Я иду к двери. Стреляй, сволочь. Ну!

- Ладно. Я подожду еще, - сказал он. - Только поскорей, не копайся… А почему у тебя голос дрожит?

- У меня колебания… Я борюсь с собой, - сказал я, зажимая рот курчавому и пытаясь вырвать у него железный лом.

- Ага, - сказал он. - Теперь верю. И стал подниматься по лестнице. Курчавого оттащили.

- Видели? - спросил я. Все тяжело дышали.

- Счастье, что вы услышали, как он крадется, - сказал я.

- У меня большой опыт, - сказала она. - Да, надо попробовать.

- Значит, так, - сказал я, - когда стрелка покажет максимум - переведите поток на него. А меня отключите, ясно? Но не раньше… Все очень просто.

- Присядем, - сказал низкорослый.

Присели.

Потом я поднялся.

- Я уже старик, - сказал я. - Потеря небольшая. Передайте Кате, что я вел себя хорошо.