Соддит

— Хм! Есть такая известная пословица: «Назвался грабителем, полезай в дымоход».

Отряд прервал поиски и, собравшись вокруг небольшого и, можно сказать, жалкого костра, устроил импровизированный ужин. Над ними в сгущавшихся сумерках кружили и каркали грачи и вороны. Красно-вишневое солнце, похожее на помидор, уже коснулось западного горизонта. Его диск пересекало рваное тонкое облако, окрашенное в пурпурные, оранжевые и золотистые тона.

Тени удлинялись.

— Взгляните на него, — сказал Бинго, указывая на завернутого в одеяло Гэндефа. — Он спит уже четвертый день. Не так ли? И за все это время колдун не издал ни единого звука.

Гномы кивнули и проворчали неразборчивые слова согласия.

— Он даже больше не кашляет, — задумчиво продолжил соддит. — Странно, правда? У него был сильный кашель. Иногда старик едва не падал в обморок.

— Просто эта стадия прошла, — тихо ответил Гофур.

— Что? — вскинув голову, спросил Бинго.

— Ничего, ничего, — ответил Мори. — Давайте, парни, немного поспим.

Бинго осмотрел лица спутников. Гномы упорно хранили молчание.

— Мы пришли сюда не за золотом, — закричал соддит. — Или, по крайней мере, не только за золотом. Конечно, вы не откажетесь от сокровищ дракона, но сначала выполните свою настоящую миссию. Почему вы скрываете ее от меня? Что за дела?

— Пора спать, — заворачиваясь в бороду, сказал Мори.

* * *

Они проснулись на рассвете от криков грачей, которые, по мнению Бинго, стали раздражающе громкими. Холод сковывал члены. Солнце ярко освещало поля и равнины к северу и югу от горы, но отряд путешественников находился в огромной тени и был лишен тепла светила. На горном склоне, словно перхоть, белели лужицы льда. Чтобы согреться, Бинго сделал несколько энергичных маховых движений и похлопал себя ладонями по плечам и лопаткам. Гофур попытался развести костер, однако изморозь на ветках гасила искры от кресала.

— Итак, еще один день бесплодных поисков вашего дымохода, — с кислой миной сказал соддит.

— Мы найдем его, — ответил Мори. — Главное, не поддаваться унынию.

— Я мог бы оказать вам некоторую помощь, — произнес голос за их спинами. — М-да!

Они повернулись и увидели желто-белого дрозда с крапчатыми перьями. Большая птица была лишь вдвое меньше Бинго. Она сидела на камне и искоса посматривала на путешественников. Ее белесые глаза и розовый клюв неплохо гармонировал и с жакетом, расшитым золотистыми нитями. Два пустых и длинных рукава болтались спереди. Крылья были просунуты в большие дыры, вырезанные под мышками. На левой тонкой ноге красовалась золотая бирка. Рэперская бандана, слишком узкая даже для такого маленького черепа, придавала голове заметное сходство с кукурузным початком.

— Доброе утро, уважаемая птица, — с низким поклоном сказал Мори.

— Ё, — ответил дрозд. — Что-то вы, торчки, захмурнели не по делу. Набычились, как опята загруженные.

— Набычились? — часто заморгав, спросил гном. — Да, полагаю, что можно и так сказать.

— Чужаки не часто заползают на наш колпак, — продолжила птица. — Вот я и решил с вами малость побазарить.

Дрозд встряхнулся и сделал странный жест, выставив вверх два пера по краям приподнятого крыла. Затем он засеменил ногами и закачал головой, изображая, по всей видимости, пляску Святого Витта.

— Колпак... врубаетесь? — добавил он, осмотрев недоуменные лица собеседников. — Это такое крутое слою, которое обозначает шапку хохлатого ястреба, а заодно и место для нашей тусни. Птичий слэнк.

— Что вы сказали? Слэнк?

— Ну да, — пошаркав трехзубчатыми «козачками», ответил дрозд. — Типа вида речи.

— А-а-а! — воскликнул Гофур, озаренный внезапным пониманием. — Вы говорите о сленге.

— Вот-вот.

— Сэр Дрозд, — с вежливым поклоном сказал Бинго, — мы очень рады познакомиться с вами.

— Ка-ааарг! — вскричала птица, возмущенно захлопав крыльями. — Какой я тебе дрозд? Ты, что, не видишь правильного пацана? Нет-нет! Я не дрозд. Я ворон! Зуб даю!

— Ворон? — переспросил удивленный соддит.

— Однозначно, — ответила птица.

Затем, выразительно подмигнув Бинго, она таинственно добавила:

— Ты, сахарочек, можешь называть меня Воронком.

— Да, но по внешности вы больше напоминаете дрозда, — заметил соддит.

— Протри глаза, бесстыжий. Рожденный вороном не может быть дроздом. Я еще пеленки пачкал, а уже тусовался с ними.

Его голос, отмеченный странным акцентом, поднялся вверх на целый регистр. Птица кивнула клювом на горный пик, указывая на воронью стаю.

— Короче, я с этими ребятами. Надеюсь, вы меня поняли.

— Ладно, — не совсем разобравшись в сказанном, согласился соддит. — Хотя я должен заметить, что вы совершенно не похожи на ворона. Во всяком случае, на обычного ворона. Только без обид, пожалуйста.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, ваш цвет, к примеру.

— Чем тебе не нравится мой цвет? — сердито закричала птица. — Нормальный цвет. Вполне подходящий.

— Разве вороны не черные?

— Ка-аарг! Ну и ну! Бу-ка-ка! Дайте Полли булочку с маком. И немного кокаина! Птичка бляк-бляк!

Дрозд возмущенно захлопал крыльями и, потеряв опору, едва не соскользнул с верхушки камня. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы восстановить равновесие и самоконтроль.